Существо
Шрифт:
– Отпустить тебя? Чтобы позорил нас: сбежал из дома, дескать, замучили родители – изуверы?!
Папа стал бить меня ногами по рёбрам. Я только вздрагивал, потому что босой ногой не так больно, как в ботинке. Ботинок я тоже испытал.
На этот раз прибежала Ленка и загородила меня: - Не трогай её!
– Кого её?! – зарычал папа, - Я сделаю из него пацана!
– Хватит, отец, - вмешалась мама, - убьёшь, тебя посадят, останусь одна!
– Ладно, пропыхтел папа, - будь, по-твоему!
– Раздевайся, иди, учи уроки,
– Что это? – спросила мама.
– Верёвка, - пожал я плечами.
– Вижу, что верёвка! Ещё и обрезана! Ах, ты дрянь! – мама хлестнула меня верёвкой по лицу. Я покорно стоял на месте, закрыв лицо руками, чтобы не выхлестали глаза.
– Вешаться вздумала?! Дрянь!
Наконец, мама устала и отпустила меня заниматься уроками. Я взял свой рюкзак, потащился в свою комнату. Завтра уйду, подумал я, утешая Сашу, которая плакала от боли. Дело в том, что боль мы чувствовали одинаково, хоть и в полусонном состоянии. Однако Саша проснулась, и плакала навзрыд.
«Успокойся, сестрёнка, - утешал я её, - завтра мы уйдём отсюда, попросимся к Женьке…»
«Ты не понимаешь! – плакала Саша, - Женьке самому нечего есть!» «Придумаем что-нибудь. Или хочешь под нож?» «Не хочу», - буркнула Саша, всхлипывая.
Я выложил из рюкзака учебники, разложил на столе, открыл дневник.
– Тебе больно, Саша? – вдруг спросила Ленка.
– Что ты, Лен, папа пошутил, - ответил я, трогая языком желвак на губе и на щеке.
– Ну и хорошо, - вздохнула Ленка, - Ты же не уйдёшь?
– Не уйду, Лена, сегодня уже никуда не уйду…
– А завтра?
– Завтра мне в школу.
– А после школы?
– Видно будет.
– Возвращайся, Саша, я буду ждать.
– Ладно, Лен, жди.
Утром, несмотря на привычку к побоям, всё тело болело. Ныли рёбра, не давая глубоко вздохнуть, нос распух, губы раздуло. Умывшись, я пришёл на кухню, позавтракать.
Мама наложила мне каши, села напротив, тоже позавтракать, пока папа боролся с сонной Ленкой, пытаясь её умыть.
– Посмотри на себя! – укорила меня мама, - На кого похож! Явно сегодня ты на девочку не похожа.
Ну и ладно. По крайней мере, сегодня отец не потащит тебя в больницу. Придумал, тоже. Сегодня будем жребий тянуть. Ты тоже. Две одинаковые спички будут означать решение.
Мама помолчала.
– Отведёшь Лену в садик, потом в школу. Нигде не задерживайся... Вот что ты скажешь, когда тебя спросят, кто тебя так отделал?
– Успокойся, мама, никто не спросит, никому до меня нет дела.
– Ну и хорошо. Сегодня, я думаю, определимся, наконец, с тобой.
– Мама, - решился я, - ты, вот, хочешь, чтобы я был девочкой. А я стану мальчиком. Ты не будешь меня любить?
Сначала мама снова хотела побить меня, потом задумалась, и ничего не сказала, наверно, ещё не решила. А я подумал,
Дождавшись Ленку, повёл её в детский сад. Сегодня Ленка была молчаливой и задумчивой, не пыталась никуда сбежать, чтобы я погонялся за ней, не обзывалась нехорошими словами. Она крепко держала меня за руку, наверно, что-то поняла.
Когда все спали, я собрал пакет, в который положил свою и Сашину одежду. Не всю, так, чтобы не бросалось в глаза, что шкаф пустой.
Перед уходом мама проверила мой рюкзак, ничего не сказала. Ленка тоже следила за мной, но я всё же умудрился запихать пакет в свой рюкзак. Я всё равно уйду. Если Женька меня не примет, пойду, куда глаза глядят. Если Женька откажется от меня, то и клятва будет недействительна.
«Саша, ты не боишься?» - спросил я сестру. «С тобой я ничего не боюсь. Только не покидай меня».
Я мысленно усмехнулся, приласкал сестрёнку, и пообещал, что мы будем жить счастливо, но не долго, и умрём в один день. Сестрёнка на мою шутку надулась.
– Саша, - обратилась ко мне Ленка, когда прощались у ворот детского сада, - Пообещай, что никуда не уйдёшь!
Я промолчал, отводя глаза.
– Ну! – требовательно сказала Ленка. Если бы она не напирала, я, может быть, и промямлил что-нибудь, но Ленка опять стала прежней врединой, поэтому я решительно посмотрел ей в глаза, и сказал: - Ничего я тебе обещать не буду! Иди в группу! – и ушёл, не оглядываясь.
В школе на меня бросали заинтересованные взгляды, хихикали между собой, но ничего не спросили на счёт моего помятого лица.
Только Тютя, мерзко усмехаясь, поинтересовался, когда я опять буду девочкой. Я ничего не ответил, повернувшись к нему спиной, и он ударил меня сзади по рёбрам.
В глазах вспыхнуло, я упал на колени. Ребята радостно заржали, и я услышал Женькин голос:
– Что вы над человеком издеваетесь?
Ребята изумлённо замолкли, а я постарался как можно быстрее встать, чтобы не позориться перед Женей.
– А ты кто такой?! – возмутился Тютя, - А ну, вали отсюда, пока тоже не получил!
Женя ничего не ответил, он сразу засветил Тюте в лоб. Тютя без звука упал навзничь, и не проявлял признаков жизни.
– Аут! – сказал Женька, и начал считать: - Один, два, три...
На счёте «девять» Тютя зашевелился и попытался встать. Никто не спешил ему помочь.
– Так будет с каждым, - предупредил Женька примолкший народ, - кто полезет на моих друзей!
– Смотри, парень, - предупредил Женьку один из моих бывших лучших друзей, Мишка Серков, – он гермик, будешь с ним дружить, сам замараешься!