Сущность зла
Шрифт:
– Понятное дело. С тобой все ясно. Кто ж тебя не знает, Вонна с Капустной улицы. И все-таки, что на повестке дня сегодня ночью?
– «Повестка дня сегодня ночью» – это хорошо.
– И тем не менее?..
– Дело ясное, что дело темное. Я тут разыскал одно местечко, доверительно сообщил Вонн. – Называется «Черная Орхидея».
Герцог скривился, как от сильнейшей оскомины.
– Название указывает на то, что перед нами один из баров, в которых так любят кутнуть наемники. – Тон его был кислым и ничего хорошего не предвещал.
– Так оно и есть, – с готовностью
– Проклятье, – вырвалось у Вонна, – Разве я не велел тебе молчать в тряпочку?
Винтерс недоуменно пожал плечами:
– Но он же сам догадался, мистер Вонн.
Скрестив руки на груди, Герцог откинулся на спинку кресла.
– Ты же знаешь, как я отношусь к подобным заведениям, – процедил он.
– Но это совсем не то, что ты думаешь, – запротестовал Вонн. – Это совсем другое, – он замахал обмотанной бинтами рукой у него перед носом. Неужели ты думаешь, что я собираюсь драться вот этим?
– Я не понимаю, почему нельзя подождать, пока мы не получим мзду с корпорации. А то вы снова влезете в долги и будете искать новую работу.
– Не напрягайся. Я уже получил хороший урок на «Хергест Ридж», – Вонн прижал обмотанную руку к груди, точно ребенка. – И потом, это же совсем другое. Это же дух товарищества. Конечно, тебе этого не понять, хотя... когда-то один раз мне показалось, что ты подошел весьма близко. Почти вплотную. Ну, почти что мог стать одним из нас. Даже в самых тяжелых случаях, когда кого-то из нас заносит в гравитационные кресла, мы сохраняем дух товарищества, потому что это остается в крови.
– Ну ладно, – сказал Герцог, фыркнув. – У каждого свой крест.
– А разве у тебя не было чего-то вроде, очень похожего, на Тетросе? Чем ты занимался, отпахав смену на папкиной скотобойне? Разве твои товарищи-мясники не собирались вместе, чтобы похвастаться травмами, полученными на работе?
Герцог посмотрел на свои ладони, на маленькие изящные пальцы. На мгновение он представил, что потерял один из них, и содрогнулся, но тут же увидел, что все на месте.
– Нет, – спокойно сказал он. – Я ничем подобным не занимался. Никогда.
– Тогда в чем же проблема. Ты что, брезгуешь якшаться с подобным сбродом?
– Мой дядя говорил, что у него работали всегда только хорошие люди, но это не значит, что я отирался возле них. Как сказал кот, выходя с кухни: «От меня и не пахнет вашим супом». Наши жизни слишком были непохожи.
– Понятно, – кивнул Вонн, – вместо этого ты в свободное время оплодотворял местных девок.
– Что-то вроде, – отвечал Герцог. – Хотя никакой гордости за это не испытываю. Не горжусь и тем, что бросил их. И собираюсь возместить это в будущем.
– Да, – изрек Вонн. – У каждого из нас свои планы, и всяк сверчок имеет виды на шесток. Мои, например, состоят в том, чтобы попасть в уютное местечко и обмозговать будущее человека по имени Вонн. И вот, дружище, мое будущее, как ни крути, почему-то начинается в «Черной Орхидее». Только там и больше нигде. Такое у меня предчувствие.
– Тогда понятно, – холодно заметил Герцог. – Ясно как день, что наши дороги разойдутся,
Вонн посмотрел так, как будто прибивал Герцога глазами к скамейке, на которой тот сидел.
– По крайней мере, сегодня, – дипломатично добавил Герцог. – Я не готов воспользоваться таким случаем.
– Ты стал другим, Герцог, – произнес Вонн. – Я тебя не узнаю.
– Все мы переменились. Все меняется. Как говорили древние греки, «панта рей» – все течет. За свою жизнь я пережил достаточно потрясений, Вонн, и теперь вдвойне важней избежать их, по возможности. Я не хочу быть героем, и, говоря начистоту, не уверен, что мне вообще нужна моя доля для чего-то другого, кроме как возместить дяде убытки за пропавший груз мяса. Все, чего мне сейчас хочется – это вернуться в мой маленький зеленый мир...
– Ты что, лягушка, что ли?
– Перестань издеваться, Вонн... Вернуться в мой маленький зеленый мир и...
– Ладно, не будем человеку кайф ломать.
– ...и там обосноваться вместе со своей спутницей жизни. Моей маленькой милой женушкой.
Вонн поморщился. У него сейчас был такой вид, как будто на голову вывалили самосвал с токсичными отходами – складки лица расползлись в стороны, и все лицо сложилось в тухлую гримасу.
– Ну что ж, ты сделал свой выбор.
– Знаю. – Герцог дернул рукоять над головой, и вагон стал тормозить. Он встал с места и приветливо улыбнулся Винтерсу:
– Присмотри там за Вонном, чтобы он не влип в какие-нибудь неприятности.
Винтерс улыбнулся в ответ:
– Что вы!
Герцог посмотрел на Вонна в упор. Они встретились взглядами.
– Ну что ж, до встречи, братан.
– До встречи, – ответил Вонн. – Братан.
Герцог указал на Винтерса.
– Не гуляй с братишкой допоздна, верзила. Завтра утром медкомиссия.
Метробус остановился, и Герцог вышел на освещенную улицу напротив огромного универмага. Несмотря на позднее время, здесь сновали целые толпы. В этой части города было оживленно, как днем, от прохожих уже места не было на тротуаре. Толчея здесь была хуже, чем на площадке перед обсерваторией. Он с трудом продирался сквозь толпу, с одной стороны, довольный тем, что его оставили в покое, с другой – его не очень-то воодушевляла перспектива одинокой ночи в отеле. Он не хотел оставаться в одиночестве. Потому что на самом деле он был не один.
3
Роз ввела следующего посетителя: в первое мгновение Мэй был в шоке. Гость походил на грушу, вынутую из коктейля: расползающийся живот, набрякшие с похмелья глаза и слегка помятый костюм из Императорского Шелка.
Рукопожатие, отметил Мэй, было приятным и энергичным, только из носа у гостя все время вырывалось какое-то попискивание.
– Капитан Мэй, – торжественно возвестила Роз. – К вам Виланд Эмет, владелец «Старфорских Орбитальных Доков».
– Для меня высокая честь, – сказал Мэй, поднимаясь с места и гостеприимно разводя руками, – принимать у себя такого высокого гостя...