Сущность

Де Фелитта Фрэнк

…и вижу, что… что ее грудь сжимают и выкручивают пальцами… вот только пальцев нет…

…Потом я вижу, как ее ноги раздвигаются, их как бы расталкивают, и она начинает кричать, но в это же время держит… толкает… кого-то… или что-то…

…вот я уже стою над ней… я… я подошел к ней со стулом и ударил… хотел спихнуть с нее эту штуку, спасти ее.

…Я

хотел навредить не Карлотте, а той хрени, которая была на ней, которая давила на нее, да, трахала ее.

…Я что-то видел. Уж точно видел то, что она чувствовала. На ней что-то было. Я не мог это увидеть, но что-то было, поверьте мне, там что-то было.

У Крафта закружилась голова.

– Можно мне копию этого показания?

Хэмптон забрал страницы и медленно покачал головой.

– Все засекречено до суда.

– А после?

– Открыто.

– Спасибо, мистер Хэмптон, – сказал Крафт, вставая. – Я очень рад, что дело моего друга в ваших руках.

– Я сделаю все, что смогу, мистер Крафт, – сказал Хэмптон, легко и профессионально пожимая руку студента.

Крафт шагнул к двери. На лбу заблестели капельки пота. Он неловко кивнул и вышел. Хэмптон уставился на закрывающуюся дверь. Что-то в этом молодом человеке его беспокоило. Наверное, он такой же сумасшедший, как сам Родригес.

Крафт вытер пот со лба, идя по длинному коридору. Юрист подтвердил то, что Механ испуганно прошептал по телефону. Масштабы проекта внезапно расширились, как обрушившиеся стены, превратившись в бесконечность опасных концепций. Хуже того – на кону стояли жизни.

– Спектральное изнасилование, – прошептал Крафт.

Серо-голубая ночь распалась на длинные пурпурные полосы. Доктор Кули налила Крафту и Механу кофе в глиняные кружки. Крафт уставился в окно маленькой квартирки доктора Кули, будто в изменившейся атмосфере мог уловить какую-то подсказку, что делать дальше.

– Это подтвердили пять разных людей, доктор Кули, – сказал Механ, потянувшись за пирожным на тарелке. – Мы закроем глаза и будем притворяться, если просто сядем сложа руки и будем анализировать показания приборов об активности психокинеза.

Крафт и Механ ждали доктора Кули. Молчание затянулось даже по ее меркам. Она казалась раздраженной, возможно, из-за того, что ее поставили в неловкое положение. Студенты гадали, размышляет ли она о каких-то сторонних проблемах. Она размешивала сливки в кофе, глядя мимо Крафта в окно.

– У меня были случаи, – сказала доктор Кули, – когда женщин игриво щипали и тыкали пальцем. Но ничего подобного. О, в книгах пишут о том, что духи насиловали как женщин, так и мужчин. Терминам «инкуб» и «суккуб» уже много лет. Но, к сожалению, это не было задокументировано.

Глаза Крафта снова заблестели. Но он изменил интонацию. Доктор Кули предпочитала

достоинство, расчет и скептицизм необузданному возбуждению. Тем не менее в его голосе было что-то особенное, он будто звенел.

– Спектральное изнасилование, – повторил он.

В комнате повисла тишина, там стало тихо, как в могиле. Доктор Кули вздохнула. Насколько ей ограничить воображение своих студентов? Сколько им нужно узнать самим? Это была вечная дилемма всех учителей. Особенно в новых науках. Где параметры ломались с обеих сторон, а границы расходились, как бесконечный горизонт.

– Вы понимаете, во что ввязываетесь? – спросила она.

Крафт и Механ переглянулись. Такого вопроса они не ожидали.

– Вам не нужны призраки, – почти отстраненно продолжила женщина. – Ваши карьеры сложатся и без них.

– Дело не в карьере, – возразил Механ.

Снова воцарилось долгое молчание. Крафт осмотрел небольшую, но хорошо обставленную гостиную доктора Кули. Его пригласили впервые. К своему удивлению, он увидел множество томов о театре и изобразительном искусстве.

– Но будет, – сказала она, – прежде, чем это закончится.

Механ пожал плечами.

– Просто мне кажется, что сейчас это не главное. Мы нашли что-то ошеломляющее, что-то революционно…

– Не будьте романтиком, – посоветовала доктор Кули. – Вы уязвимы. Как и все.

– Мы настроены очень решительно, доктор Кули, – вмешался Крафт. – И я думаю, главное – понять, как перейти к следующему пункту плана.

Но доктор Кули уже думала о другом. Если проект расширится на области, которые финансовые и политические отрасли университета сочтут возмутительными, последствия будут притянуты на ее кафедру, как молния к громоотводу.

– Мы можем заниматься этим за рамками факультета, – мягко заметил Механ, предвосхищая ее мысли.

– Возможно, – отозвалась доктор Кули. – Наверное, мы можем что-нибудь придумать. Независимое исследование аспирантов. Формальность, чтобы оградиться от университета, если придется.

Крафт наблюдал, как утреннее небо становится оранжевым. В этом было что-то свежее, прохладное, устрашающее, даже опасное, будто он наблюдал за первобытным утром на незнакомой планете, которой еще даже не дали названия.

– Внешний разум, – размеренно произнесла доктор Кули, решительно отбросив свой скептицизм и прямо взглянув на проблему. – Развоплощенная сущность.

В течение следующих четырех часов их беседа была сосредоточена на сущности, которая издевалась над Карлоттой и демонстрировала рудиментарную индивидуальность. Казалось, она существовала так же, как стол или стул, но все же иначе – как мысль, нематериально. Что делало это психическое существо уникальным, помимо его яркости, так это сопутствующая необычайная энергия. Согласно показаниям Джерри Родригеса, его реальность была наполнена силой разъяренного торнадо.