Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)
Шрифт:
И сразу же после этого заклятия он превратился в ракшаса, взмыл в небо и крикнул сверху сановникам:
– Хотя вы и хотели убить меня, но в результате своих благих заслуг я остался живым. Отныне буду предавать вас смерти, пожру жен ваших, детей милых и всех подданных! – С этими словами он улетел, опустился на гору и с тех пор превратился в пожирателя людей. Люди, объятые страхом, постоянно спасались бегством и прятались. А тот ракшас, пожиравший людей, обзавелся большой компанией других ракшасов, заимел свиту и многочисленную прислугу.
Как-то раз ракшасы из свиты сказали ракшасу Калмашападе:
– Раз мы – твоя свита и твои слуги, то устрой для нас пиршество.
Ракшас Калмашапада решил: «Быть по сему», и они договорились
Цари, посаженные в пещеру, сказали один другому:
– Мы страдаем, и нет нам защиты. Вот если бы могущественный Сутасома прибыл сюда, то он мог бы нас спасти. Давайте попросим ракшаса доставить сюда Сутасому.
И, сговорившись так, они обратились к царю ракшасов с такими словами:
– Царь, если ты собираешься устраивать пир, то, убив для угощения нас, обычных людских царей, хорошего пира не устроишь. Но если достанешь царя, именуемого Сутасо- мой и обладающего великими достоинствами, то пиршество будет величественным.
– О, сколь это замечательно! – сказал царь ракшасов, взмыл в небо и отправился за Сутасомой.
Тем временем Сутасома в сопровождении молодых дев вышел за город, чтобы совершить омовение. По дороге он встретил нищенствующего брахмана и, одарив его, сказал:
– Я иду, чтобы совершить омовение. На обратном пути одарю тебя снова.
Когда Сутасома пришел на место и совершал омовение, появился царь ракшасов и унес его в пещеру. Опечаленный, Сутасома разрыдался, и Калмашапада спросил его:
– Говорят, что ты один из всех обладаешь наивысшими достоинствами. Но ведь великое существо ничего не страшится. Почему же ты печален и плачешь, как маленький ребенок?
Сутасома сказал на это ракшасу:
– Я печален не потому, что, привязанный к бренному телу, напуган ракшасом. Но потому, что раньше ни разу не солгал, а сейчас, направляясь совершить омовение, встретил на дороге нищенствующего брахмана и сказал, что на обратном пути, после омовения, одарю его. Когда же я совершал омовение, то ты, царь, унес меня сюда. И вот от мысли, что
я солгал, пребываю в печали. Тела и жизни своих мне не жаль, и если ты, царь, из милосердия ко мне подождешь семь дней, то, одарив того брахмана, я вернусь к тебе принять смерть.
Ракшас возразил на это:
– Если сейчас отпущу тебя, возвратишься ли ты?
– Если не вернусь, – отвечал Сутасома, – то ты обладаешь силой, чтобы [снова] схватить [меня]. – И Сутасома был отпущен.
Когда Сутасома вернулся домой, то брахман все еще ожидал его. Радостный, Сутасома одарил его, а брахман, зная, что Сутасома скоро возвратится [к ракшасу], чтобы лишиться жизни, и горюет из-за привязанности к своей стране, сказал ему такие шлоки:
Когда конец калпы наступит, небеса и реки пламенем вспыхнут; гора Меру и моря также полностью в прах обратятся. Боги, наги и асуры – все, силу утратив, повержены будут, а если не станет ни земли, ни неба, подумай, как может сохраниться правление царя? Рождения, старости, болезни и смерти круговращение конца не имеет, а несвершение бренных желаний влечет за собою муки страданий. Вред от желаний крайне велик, больше, чем от других грехов; когда три мира страданием исполнены, то103
Четыре ядовитые змеи — рождение, старость, болезнь и смерть как четыре ступени человеческого бытия.
Когда Сутасома услышал эти шлоки и постиг их смысл, он очень обрадовался, поставил на царство наследника, привел к присяге советников и в соответствии со своим обещанием приготовился в обратный путь.
Тут советники обратились к нему со следующими словами:
– Не бойся царя Калмашапады. Наше мнение таково: если царь будет пребывать в железном доме, выстроенном для защиты царской особы, то, как бы могуч ни был Калмашапада, он ничего не сможет поделать.
– Кто бы ни родился человеком, – отвечал на это царь, – он должен обладать совестливостью, не позволяющей говорить ложь. Если я скажу неправду, то и в живых остаться будет мне не в радость. Поэтому исполню обещание, данное мною ранее, и пусть лучше умру, но не останусь в живых ценою лжи.
Сказав так, царь произнес многочисленные похвалы совестливости и рассказал о многих пагубных последствиях лжи, так что сановники почувствовали себя подавленными и не смогли произнести ни слова.
Все провожали царя, все рыдали и стенали, простирали к нему руки, лишались чувств.
Когда Сутасома двинулся в путь, то ракшас Калмашапада подумал: «Пора Сутасоме прибыть» – и, поднявшись на вершину горы, издалека увидал Сутасому, идущего на гибель. Когда тот приблизился, ракшас увидал, что лицо Сутасомы значительно веселее, чем было прежде. Тогда царь ракшасов опросил Сутасому:
– Почему радуешься мне, смерть видя? Или что-то хорошее ты нашел в своей стране, и это тебя так обрадовало?
Сутасома ответил на это:
– Великий царь! Ты, оказав безмерную милость, мою жизнь продлил, так что я, не нарушив прежнего обещания, большой дар сделал и, прослушав святое Учение, запечатлел его в памяти. И теперь, когда мой помысел осуществился, радостнее здесь жизнь отдать, чем остаться живым.
Тогда царь Калмашапада сказал:
– Что за Учение ты прослушал? Поведай мне о нем.
Сутасома пересказал Калмашападе услышанные шлоки, а кроме того, зная, сколь велик грех смертоубийства и сколь неотвратимо воздаяние, которое влекут за собой неблагие деяния, он подробно рассказал об этом царю ракшасов. А когда Сутасома широко показал ему благостность нелишения жизни [живых существ], величие благой заслуги и значимость доброты, то ракшас Калмашапада очень возрадовался, склонился перед ним и в соответствии с преподанным наставлением отказался в дальнейшем чинить смертоубийства и отпустил царей, посаженных в пещеру, в их страны.