Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)
Шрифт:
– Не жена ли тебе эта женщина?
– Не жена, а служанка-привратница, – отвечал тот.
– Ну а для каких надобностей эти хорошенькие девушки?
– снова спросил царь.
– Это рассыльные, – пояснил домохозяин.
Затем они прошли другие ворота. Огляделся царь: сделаны эти ворота были из голубой ляпис-лазури, а за воротами он увидал молодую красавицу, превосходящую своей красотой предыдущую женщину, и около нее в полтора раза больше хорошеньких прислужниц.
Затем прошли еще одни ворота, и опять огляделся царь: ворота были сделаны из золота,
– Это не твоя жена? – спросил у домохозяина царь.
– И это не моя жена, – отвечал царю домохозяин.
Затем открылась дверь, ведущая во внутренние покои дома, Огляделся царь: полы здесь были сделаны из ляпис-лазури, такой прозрачной, как вода. Потолки комнат были расписаны фигурами диких зверей, морских чудовищ, рыб. От колебания воздуха эти фигуры [как бы] двигались, отражаясь в полу.
Царь подумал, что это настоящая вода, и спросил:
– Уж не от ветхости ли [постройки] здесь скопилась вода?
– Это не вода, а голубая ляпис-лазурь, – отвечал Данцила и, сняв с руки браслет, бросил его на пол.
Царь, видя такое, вступил во внутренние покои. Затем в комнате, сделанной из семи сортов драгоценностей, было поставлено сиденье из ляпис-лазури, и царя попросили занять его. В той комнате находилась жена домохозяина, из глаз которой текли слезы.
– Почему ты плачешь, – спросил ее царь, – или не рада моему приходу?
– Хотя прибытие сюда царя – очень желательное и радостное событие, однако царское платье слегка пахнет гарью. Это и вызвало слезы, а отнюдь не нежелание видеть царя.
– Разве в вашем доме совсем не зажигают огня? – спросил царь.
– Нет, огня не держим, – отвечали ему.
– Тогда как же вы готовите пищу? – последовал вопрос.
– Как только мы подумаем о пище, то сами собой появляются всевозможные яства, – отвечали царю.
– Ну а как же вы видите во мраке ночи? – снова спросил царь.
– Освещение дает чинтамани – драгоценность, исполняющая все желания. Двери хотя и закрыты, но от лучей чинтамани, льющихся через окна, светло как днем, – услышал царь.
После этого Данцила, опустившись на колено, вопросил царя:
– Зачем царь утруждал себя, прибыв сюда?
– Мой сын Вайдурья заболел горячкой, – ответил царь. – Врачи сказали, что его необходимо натереть лекарством, изготовленным из сандала гоширша. Я прибыл попросить у тебя [этот сандал].
Обрадованный домохозяин пригласил царя проследовать в сокровищницу. Там он показал царю драгоценности семи родов и все остальные сокровища, а затем, указав на огромную кучу сандала, сказал:
– Берите, сколько желаете!
– Дай два ляна! Больше не требуется, – распорядился царь, и домохозяин вручил ему, сколько он желал.
Когда царь собирался отправляться назад, он сказал домохозяину:
– Ты сходи и повидайся с Буддой!
– Что это за название такое – «будда»? – спросил домохозяин.
– Как,
Услышав такие слова царя, домохозяин уверовал в них и спросил царя, где сейчас пребывает Будда.
– Сейчас Будда пребывает в Раджагрихе, в роще Вену- вана, – отвечал тот.
Как только царь отбыл, домохозяин направился туда, где пребывал Будда. Обозрев Будду, домохозяин нашел, что совершенством облика тот превосходит всех царей. С великой радостью домохозяин поклонился Будде и осведомился о его здоровье.
Победоносный надлежащим образом наставил его в Учении, благодаря чему домохозяин обрел вступление в поток. Затем он встал на колени и попросил у Победоносного принять его в монашество.
– Приди во благе! – произнес Победоносный, после чего волосы на голове и лице домохозяина сами собой сбрились, и он стал монахом. В силу же надлежащего наставления в Учении о четырех благородных истинах скверна его мыслей полностью очистилась, и он стал архатом.
Тогда Ананда и многочисленные окружающие обратились к Победоносному с такими словами:
– Что за благую заслугу породил монах Данцила, если, рожденный в мире людей, он хотя и обладал всем, чем пользуются боги, но не был привязан к своему богатству? Вступив в монашество, он сразу же обрел его плод [110] .
110
Т. е. стал архатом.
– Слушай же хорошенько, – сказал Победоносный Ананде и рассказал.
Давным-давно, девяносто одну калпу тому назад, прибыл в мир будда Випашьин. Когда этот будда удалился в нирвану и совершались религиозные церемонии перед его изображением, пятеро монахов в один голос произнесли такой обет: «Мы найдем уединенное место, и медитация станет нашим путем к [духовному] просветлению». Нашли они в одном лесу зеленую полянку с родником и избрали ее местом своего уединенного пребывания.
После этого [четверо] монахов обратились к пятому с единодушной просьбой.
– Это наше место, – сказали они, – далеко от города. Если мы все будем ходить за подаянием, то нам будет хлопотно. Ради сотворения себе благой заслуги ты один ходи за подаянием.
– Так и сделаю, – согласился пятый монах. И он стал постоянно ходить в город, рассказывать многочисленным подателям милостыни об Учении и собирать подаяние [на оставшихся монахов].
Четверо монахов, усиленно медитируя, по прошествии девяноста дней обрели духовный плод и тогда сказали тому монаху, что собирал подаяние, такие слова: