Сувениры Тьмы
Шрифт:
"Кем же ты был, Глеб? — подумала Наташа, всматриваясь в мертвые глаза торговца компьютерами. — Убийцей — или, все-таки, жертвой?".
Но главный вопрос, как это ни парадоксально, Гаврилова хотела бы задать самой себе. Почему она заподозрила неладное? Почему Наташа, которая сама и натравила коллег на Глеба, в конце концов пришла к полной уверенности в том, что он невиновен?
"Так. Это случилось, когда его уводили. Что-то показалось мне странным. Что-то в реальности пошло вразрез с увиденным на диске. Господи, да как же можно было забыть…".
Родинка. Та самая красноватая родинка на шее, от которой Гаврилова не могла оторвать взгляда, когда Глеб появился на экране.
Десятки тысяч
— Черт побери, — вырвалось у Гавриловой.
Абсолютно гладкая кожа. Ни родинки, ни следов от операции, которые непременно остались бы, если Глеб удалил нарост в течение нескольких дней, что успели пройти после съемки.
"Другие тоже, несомненно, это увидят, — подумала Наталья, вернув голове Юрасова прежнее положение. — Но вряд ли я даже после этого сумею что-то им доказать. Тем более, что я и сама не знаю, что именно тут нужно доказывать".
Бросив последний взгляд на тела супружеской пары Юрасовых, Наталья вышла из морга и закрыла за собой дверь.
ИНТЕРЛЮДИЯ ДЕВЯТАЯ
К концу рассказа девушку била самая настоящая дрожь.
— Похоже, я ошибалась, — тихо произнесла готесса, когда Тойвонен умолк. — Эти инопланетяне с их отношением к нам — не самое страшное.
— Но и зло, творимое элементерами, тоже не является абсолютным пределом ужаса, — вздохнув, молвил Эйнари. — Вообще, сложно, наверное, будет припомнить нечто такое, что можно было бы с уверенностью назвать "самым страшным". Ибо страх многогранен и многолик, а каждый кошмар ужасен по-своему.
— Мне показалось, или эту историю ты тоже рассказал не до конца? — поинтересовалась Ангелина.
— Не до конца, — подтвердил финн. — И, если честно, не с начала. Она разворачивалась в Подрайске на протяжении нескольких лет.
— Интересно было бы там побывать, — мечтательно произнесла девушка.
— Ох, не советую. Подрайск — чересчур уж особенный город. Он выстроен на земле, где когда-то кипела одна из самых яростных древних битв. Настолько древних, что ни в одной из доступных людям книг не сыскать о них упоминания.
— Тогда откуда ты знаешь о том, что они были?
— Мне довелось заглядывать в книги нелюдей, — пожал плечами Эйнари. — Разве же это не ясно? — добавил он, усмехнувшись.
— В общем-то, я могла, наверное, догадаться, — смущенно опустив взгляд, сказала девушка.
— Что насчет нашей завтрашней встречи? Продолжим углубляться в дебри леденящего душу ужаса, или выберем что-нибудь более земное и понятное?
Поразмыслив, Ангелина выбрала второе. Слишком большое количество тягостных впечатлений за столь короткий срок не сделало бы добра ее психике и нервной системе.
Глава 10
ПРАХ ПРАХУ
Юлька приехала в Петербург не просто так. Тысячи юношей и девушек, гордо именующих себя "неформалами", ежедневно покидают родительские дома и отправляются искать счастья на необъятных просторах матушки-России. Многие из них оседают именно здесь, в Питере, по инерции считая этот город Меккой для таких, как они. Кто-то из них гибнет нелепой смертью, кто-то заканчивает свои дни, влача жалкое существование наркомана, алкоголика или проститутки. Совсем немногим удается чего-то добиться — правда, для этого им приходится первым делом расстаться с заманившим их сюда "неформальным" образом жизни. Но подавляющее большинство, испытав чудовищное разочарование, не выдержав немыслимых невзгод,
Юлька Волошина, известная в готической тусовке своего города под ником Dark Rose, приехала сюда из Ставрополя. В отличие от легиона подобных ей, Юлия не гналась за романтикой и свободой пустых полуночных улиц. Этого ей и на родине было вполне достаточно. Волошину не прельщали пьяные ночные посиделки на ступеньках "Костыля", или секс с малознакомыми партнерами в окрестностях вечного огня на Марсовом поле. Покупая билет в один конец, Юля твердо знала, какая цель перед ней стоит. Целью было завоевать сердце кумира, который несколько лет назад прочно обосновался в ее собственном.
Имя его было — Даниэль Дроу.
Даниэль…
Пять лет назад этот стройный андрогин с роскошной длинной гривой черных, как смоль, волос, сам прошел этим путем — приехал в Санкт-Петербург из Петропавловска-Камчатского, будучи почти никому не известным певцом в стиле готической электроники. Группа Даниэля называлась Rene Magritte. Дроу, чье настоящее имя было Даниил Андреев (но родственником знаменитому русскому философу он никоим образом не приходился), и его напарник Сергей Деревянко, выступавший под псевдонимом Ленни Дрим, очень быстро прославились на всю страну благодаря уникальным вокальным данным Даниэля. Контр-тенор, редчайший голос, который и не в каждом оперном театре-то услышишь, помог дуэту Rene Magritte очень быстро стать ярчайшей звездой российской готической сцены. Их песни "Обреченный ангел" и "Сизый прах" стали настоящими гимнами прогрессивной молодежи.
Злые языки, впрочем, поговаривали, что секрет фантастического успеха Rene Magritte таится на самом деле вовсе не в таланте, а в банальном мошенничестве. После первого же появления группы на широкой публике, в готическом сообществе начали распространяться слухи о том, что Даниэль на самом деле — девушка по имени Диана. Он и в самом деле выглядел очень женственно, что в сочетании с неестественно высоким для мужчины голосом, давало весьма плодородную почву для появления таких сплетен.
Пикантности ситуации придавало то, что сами музыканты никак ее не комментировали. Дроу и Дрим коллекционировали любые, самые нелепые и фантастические домыслы о своих персонах, наматывая их на гигантское веретено, на котором готическим шрифтом было выведено: "Public relations".
Разумеется, у версии с "Дианой" сразу появилось множество противников. Ведь ангельский лик Даниэля Дроу, и его проникновенный голос, стали лучиками надежды для тысяч романтичных девиц, что прозябали в скуке и тоске у себя в Краснодарах, Ставрополях и Ростовах. Они обклеивали стены своих комнат постерами и вырезками из журналов, писавших о Rene Magritte. Сочиняли любовные истории с участием Дроу и Дрима, засоряя просторы Интернета бесконечными килобайтами бесполезной писанины. Ну а когда дуэт приезжал с концертом в их город — из кожи вон лезли, чтоб раздобыть денег на билет, и после, в прокуренном клубе, пробившись поближе к сцене, жадно ловили каждое слово, слетавшее с губ их идола, каждый его жест, каждый мимолетный взгляд. Каждая из девиц надеялась, что вот-вот, сейчас этот волшебный взгляд остановится именно на ней, после чего зрачки Даниэля расширятся, и, в паузе между куплетами, он неслышно прошепчет, как можно дальше отведя от губ микрофон: "Это судьба". А после концерта, во время афтепати, в зале появится мрачноватый Ленни Дрим и передаст счастливой избраннице черную розу вместе с запиской, приглашающей проследовать в гримерку…