Суворов

Богданов Андрей Петрович

Западные партнеры слушали русских, но не воспринимали позицию России как что-то серьезное, мечтая подавить «северных варваров» своим хитроумием и красноречием. «За сценой» Питт и Тугут уже делили Италию, полагая, что в войне с Францией вполне обойдутся без помощи России, полагаясь исключительно на английские деньги и австрийских, а также немецких солдат. Если уж русские, с их бескорыстием, желают продолжать войну, то пусть, не ожидая никаких уступок от союзников, сами наступают на Францию с севера, через Майнц^{192}.

До 11 января 1800 г. Суворов, согласно его донесению Павлу I, не терял надежды, «что покорность, податливость и удовлетворение со стороны римского императора неминуемо воспоследуют». Вместо этого вновь вошедший в фавор Тугут предложил России

сохранить союз, оставив Австрии 12–15 тысяч вспомогательных войск. Это, по мнению Суворова, означало окончательный разрыв союза и конец войны для русских (Д IV. 504). «Играли Неаполем, мстили Пьемонту, теперь от скуки играют Россией», — сказал генералиссимус на балу в Праге. Австрия захватила в Италии Венецию, Пьемонт и Романью, теперь отхапывает часть Швейцарии и зарится на Нидерланды. Англия хапнула богатейшее княжество Майсур на юге Индии и готово финансировать бесконечную европейскую бойню: «Господа морей — им должно их утвердить на десятки лет изнурением воюющих держав, особенно Франции, и хотя бы тогда дать ей снова короля! Вот система Лондона и Вены». Вот почему русских гнали во Францию, но так, чтобы они не могли победить (Д IV. 509).

За пустыми псевдодипломатическими разговорами время было упущено^{193}. 29 октября (9 ноября по Григорианскому календарю, 18 брюмера по календарю революционной Франции) Бонапарт осуществил в Париже государственный переворот, взяв власть в качестве Первого консула. 27 декабря, когда, по плану Суворова, австрийцы и русские уже должны были освобождать Швейцарию, Павел I написал генералиссимусу: «Поздравляю Вас, князь, с Новым годом! Скажу Вам в ответ на письмо Ваше от 16-го текущего, что обстоятельства требуют возвращения армии в свои границы, ибо виды венские те же, а во Франции перемена, которой оборота терпеливо и не изнуряя себя ожидать должно. Идите домой непременно. Ваш доброжелательный друг Павел» (Д IV. 500).

Решение было тяжелым, но его подкрепил символический жест Вены: в совместно взятой союзниками крепости Анкона был спущен русский флаг. Получив донесение адмирала Ф.Ф. Ушакова об этом событии, Павел I выслал австрийского посла до полного расследования и наказания виновных. Отставка виновного австрийского генерала и офицеров не удовлетворила русского императора. Одновременно Павел I узнал о страшных притеснениях в Англии русских моряков и солдат, которых продержали на кораблях 6 недель и оставили на зимовку без жилья на продуваемых всеми ветрами островах, без одежды и обуви. Император, полагавший себя отцом солдат, воспринял это как прямое оскорбление его чести^{194}. Окончательный разрыв с Британией произошел весной 1800 г., но уже зимой о совместных действиях не могло быть и речи.

В рескрипте Суворову от 9 января 1800 г. Павел I пояснил, что искренне старался убедить союзников объединить силы в решительной кампании против Франции и был уверен в победе. «Но известны Вам самим поступки Венского двора, которыми уничтожил он все могущее произойти полезное от столь сильной коалиции, каковая была против Франции». «Сей опыт, — продолжал Павел I, — заставляет меня остерегаться таких неискренних союзников и не соглашаться более на их предложения, тем более что сомнительно, чтобы выгоднее было для равновесия Европы подкрепить австрийцев против Франции и поставить их в такое же могущественное положение, в каком находились французы». «Судя по теперешнему положению Франции, — добавил император, — я думаю, что более для нас будет зла служить намерениям Венского двора и довести их до того состояния, до которого желают они достигнуть, нежели видеть Францию в теперешнем ее положении», т.е. под единоличной властью Наполеона (Д IV.502).

Бонапарт с первого месяца правления показал, что может установить во Франции прочный, в глазах Павла I — практически монархический порядок, а во внешней политике энергично и последовательно выступал за мир. Вена и особенно Лондон были непримиримы. Но король Пруссии, как предсказал Суворов осенью, в январе 1800 г. согласился с аргументами Франции и предложил Павлу I совместно искать сближения с Парижем для противодействия гегемонии Вены и английскому разбою на море. К концу 1800 г. был сформирован Северный союз вооруженного нейтралитета,

в котором Россия, Пруссия, Швеция и Дания совместно отстаивали права свободного судоходства и свои интересы на континенте. За полгода до этого, летом 1800 г., Наполеон без всякого размена и условий передал России русских пленных, к возвращению которых с помощью австрийцев Суворов прилагал чрезвычайные — и бесполезные — усилия. В чрезвычайно болезненном для России вопросе о пленных Австрия повела себя как враг, Франция же — как друг. В сентябре Англия, нарушив договор с Россией, захватила Мальту, вместо передачи ее Мальтийскому ордену, гроссмейстером которого был русский император. Мир с Наполеоном и война против Англии стали неизбежны. Как и разгром Австрии и превращение Франции в величайшую империю Европы, появление которой предсказал Суворов.

История повернулась на кровавый путь, в конце которого России вновь пришлось спасать Западную Европу. Русской кровью положение раздавленной Наполеоном Австрийской империи и полузадушенной Англии было восстановлено. Но и это еще не было предопределено. Союз Павла I с Францией еще мог установить в мире мир и справедливый порядок, при отсутствии на политической карте Австрийской и еще не родившихся Британской и Германской империй. К несчастью, Павел I ненадолго пережил Суворова…

«НИКОМУ НЕ РАВЕН»

«Он с такой же твердостью встретил смерть, как и много раз встречал в сражениях. Кажется, под оружием она его коснуться не смела».

Г.Р. Державин

Зимой 1799/1800 г. в Баварии и Чехии генералиссимус был загружен множеством дел по обеспечению войск продовольствием и снаряжением (даже занимая деньги у Баварского курфюрста, Д IV. 445, 455), вызволению русских пленных, лечению и перевозке раненых, доставке оставленных в Италии пушек и т.д. За постой и все, полученное от местного населения, русские платили из казны полков; за содержание Суворов платил из армейской казны (Д IV. 459). Из экстраординарных сумм он приказал выплатить годовое жалование вдовам погибших в бою офицеров, возвращающимся в Россию (Д IV. 499). Выступая в Россию, армия скрупулезно рассчиталась со всеми долгами (Д IV. 507).

Суворову пришлось решить несколько судебных дел, как всегда, с позиции крайнего человеколюбия. Хорунжий казачьего полка Сухов «утратил» 838 гульденов и 47 крейцеров полковой казны? — Взыскать эти деньги с офицеров, которые его рекомендовали, или одного полковника (Д IV. 424). Военный суд мушкетерского полка приговорил портупеи-поручика Елютина к отставке за пьянство? — Оставить на службе в прежнем чине, исправляя его поведение назначениями «не в очередь» в караул, а полковому священнику наложить на него епитимью (Д IV. 432). Суворов энергично вступился за генерала М.А. Римского-Корсакова, которого император по навету обвинил в поражении 14 сентября: внимательно рассмотрев дело, генералиссимус нашел распоряжения генерала правильными, а причиной поражения назвал бездеятельность самого наветчика (Д IV. 454). Обнаружив, что «остановилось производство» в следующий чин храброго майора С.В. Мещерского, Суворов через Ростопчина подробно ходатайствовал за него перед императором (Д IV. 512).

В Праге генералиссимус искренне веселился. Особенно на святки он устраивал балы с танцами, играми в жмурки и фанты, хороводами и песнями; сам пел и танцевал с дамами, вовлекал в игры австрийских, немецких и английских сановников. Он отпраздновал помолвку сына Аркадия, на грудь его со всей Европы слетались самые почетные ордена. Из иностранных военачальников особый восторг и признательность Суворову выразили его старый друг принц Кобург и английский адмирал Нельсон.

«Я уж не знаю, что вам дать: вы поставили себя выше всяких наград», — писал генералиссимусу Павел I. Князь Италийский, граф Суворов-Рымникский был удостоен воинских почестей, «отдаваемых особе его императорского величества». «Ставя вас на высшую степень почестей, — писал император, — уверен, что возвожу на нее первого полководца нашего и всех веков». «Ура! Виват, генералиссимус!» — раздавалось на всем пути Суворова по Германии и Чехии. В январе 1800 г. генералиссимус двинул армию в Россию, домой.