Суворовская юность
Шрифт:
– «Чего они улыбаются?» – подумал Костя, но ответа найти не успел, так как буквально наткнулся на идущего навстречу офицера и лихо вскинул руку к козырьку фуражки. Офицер на ходу глянул сверху вниз на мальчика, но вполне серьезно поприветствовал в ответ и прошел мимо. «Ух, ты!» – вздохнул Костя, и у него отлегло от сердца. Вдруг рядом раздался громкий голос маленького мальчика лет пяти-шести, которого мама вела за руку:
– Мама, смотри. Маленький милиционер.
– Это не милиционер, это суворовец.
– А что такое суворовец?
– Это, – молодая женщина на мгновение задумалась над тем, как объяснить сыну это слово, а потом добавила: – Это военный мальчик.
Костя сердито отвернулся. Ему было очень неприятно такое сравнение,
– Знаешь что, поедем-ка мы лучше на троллейбусе.
– А куда мы поедем?
– В Эрмитаж, – неожиданно вырвалось у нее, хотя за минуту до этого даже не представляла, куда бы они могли пойти, а потом поняла, что посещение знаменитого музея, видимо, было подспудным желанием у нее самой.
Троллейбус провез их по Невскому проспекту до Дворцовой площади. Затем они прошли под Аркой Генерального Штаба, и Костя вдруг увидел знакомую с детства картину: раскинувшуюся во всю ширину Дворцовую площадь с высокой колонной в центре, название которой Костя еще не знал, а вдали те самые ворота, которые столько раз в кинофильмах штурмовали революционные матросы и красногвардейцы в ту самую октябрьскую ночь. Мальчика охватило волнение, ведь это действительно то самое место, о котором он много слышал, читал, видел в кино и вот теперь смог увидеть воочию. Костя глянул на сестру, но та, похоже, тоже реально видела эту картину впервые. Они какое-то время разглядывали площадь, красивое оформление Арки Генерального штаба, у которой стояли, высокую мраморную колонну Александрийского столпа с крестом и ангелом на вершине, потом двинулись дальше к длинному старинному зданию голубого цвета с разными фигурами, размещенными по периметру крыши.
– Эт-то, кажется, Зимний дворе-ец, – протянул Костя. – А где же Эрмитаж?
– Зимний дворец и есть Эрмитаж, – ответила Галя и осмотрелась. У этого здания почему-то не было видно входа, единственные знаменитые чугунные ворота были закрыты наглухо. Они прошли через всю площадь, но входа по-прежнему не нашли, поэтому пришлось обратиться к прохожему, который указал, что нужно обойти здание со стороны Невы, где и будет вход в музей. Они двинулись дальше к каменному парапету набережной Невы. Тут им опять пришлось остановиться, чтобы вспомнить еще одну знакомую картинку: вид на Петропавловскую крепость с её золотым шпилем.
– Костя, тебе сильно повезло, – с некоторой долей зависти сказала Галя, – в этом городе очень много музеев, и у тебя будет возможность посетить их.
Она левой рукой указала на другой берег реки, где были видны странные колонны и красивые здания необычной архитектуры. Но даже она сама не знала, что это Ростральные колонны стрелки Васильевского острова, а за ними Военно-морской музей, Археологический музей и Кунсткамера. У Кости то ли от этого вида, то ли от пронизывающего октябрьского ветра с Невы перехватило дух, и он закашлялся. Галя испуганно посмотрела на брата и быстро повела его в сторону большого подъезда, видневшегося неподалеку. Но вход в Эрмитаж оказался даже ближе, чем этот подъезд.
Когда они подошли брать билеты, то оказалось, что Гале можно взять льготный по студенческому билету. Костя тоже достал свой маленький ярко красный ученический билет суворовца, но женщина, стоявшая у входа, улыбнулась и пропустила его, не глядя в документ.
– Поднимайтесь на второй этаж, там есть рыцарский зал, мальчику там будет интереснее, – сказала она.
Но этому мальчику было интересно буквально все: и знаменитый Лаокоон, фотографию которого он видел еще раньше в учебнике по древней истории у старшего брата, и украшенная золотом великолепная широкая лестница, и большая серебряная
Рыцарский зал они тоже нашли. Мальчику, конечно, было интересно посмотреть на разные виды холодного оружия, но бутафорские фигуры рыцарей не произвели на него такого сильного впечатления, как экспозиции других залов. Ведь рыцари-то были чужие, а в его душе безраздельно главенствовала героика своего Отечества, поэтому и зал «Отечественной войны 1812 года» был для него роднее, хотя там не было оружия, а были только портреты прославленных русских генералов, зато фамилии некоторых из них были ему уже знакомы.
Они провели в музее почти весь день, а вечером Гале нужно было уезжать, поэтому они отправились на Витебский вокзал, откуда уходили поезда в сторону их города. Это было здание старинной постройки, многие конструкции даже внутренних его залов и широких лестниц были выполнены из железных балок, скрепленных с помощью крупных заклепок. Галя купила билет, а затем, как и обещала командиру, проводила Костю в училище, показав ему, как лучше проехать, чтобы потом, отправляясь на каникулы, брат мог легко найти нужный вокзал.
Когда же она привезла Костину одежду домой, то мама, разбирая и стирая эту одежду, вспоминала сына и не могла сдержать слез, обнаружив на одежде не только грязь от долгого времени, но даже и следы запекшейся крови. По этим признакам она понимала, что, вероятно, во время поступления в училище у ее сына случались довольно серьезные дела, из-за которых могли появиться какие-то раны или ссадины.
Глава 10
Приближались октябрьские праздники, поэтому по уже принятой традиции всех участников парада накануне праздника приглашали посетить разные зрелищные мероприятия: курсанты большинства училищ ходили на концерты мастеров искусств, а солдаты парадного расчета и суворовцы направлялись в цирк. Но если солдат привозили из частей на автобусах или автомашинах, то суворовское училище в полном составе направлялось туда походной колонной, поскольку цирк располагался относительно недалеко. Не было исключения и для младших рот, которые участия в параде не принимали. В этот день все переоделись в парадную форму, и командир роты вывел уже более-менее оформленную в строевом отношении роту на общее построение.
Прозвучала команда, и училище под звуки марша, исполняемого училищным оркестром, рота за ротой стали выходить из ворот училища на Садовую улицу. Медь оркестра и бой барабана сотрясали древние стены Гостиного двора, находившегося напротив училища, и звоном отражались в стеклах соседних домов. Многочисленные прохожие останавливались, покупатели торопливо выбегали из Гостиного двора на улицу, жители окрестных домов выглядывали в окна, чтобы посмотреть на это зрелище, а училище огромной черно-красно-белой змеей стройными колоннами уже выходило на Невский проспект. Милиция на какое-то время перекрывала движение, давая суворовцам выйти на середину широкого проспекта. В этот момент примолкший было оркестр с новой силой начинал дуть в свои трубы, как бы призывая всех окружающих полюбоваться красивым строем одетых в военную форму мальчиков. Зрелище это было потрясающее. Прохожие, оказавшиеся в это время неподалеку, останавливались, улыбались, некоторые даже приветственно махали руками, затем они какое-то время продолжали следовать за строем, любуясь суворовцами. Души суворовцев, которые старались держать равнение и четко печатать шаг, тоже переполнялись радостью и гордостью за принадлежность к этому большому сильному коллективу, к Советской Армии, которую они в данный момент представляли перед своим народом.