Суженый для горной ведьмы

Либрем Альма

— Он бы не посмел! — выпалила она, забывшись. — Твой отец не мог тебе такого сказать! Ты его единственный ребенок!

— Который, ах, какая жалость, так похож на его, извини за цитату, жену-гадюку, — скривился Геор. — Собственно говоря, если б папенька тогда не помер, мне пришлось бы буквально заставлять себя ничего с ним не сделать. Изменить моей любимой матери с какой-то посторонней женщиной, да еще и тогда, когда она ждала ребенка — как он мог? И теперь просить меня присмотреть за бастардом… И давить на тот факт, что с него, может быть, будут люди, а то куда мне с моей невезучестью в море? Папенька так много знал о моей жизни, что даже был не в курсе, как я вообще те последние годы выживал

в боях и что мне по пути встретилась Урсула… Собственно, со временем я не то чтобы простил ему эту измену и то, что он все так же терпеть меня не мог, но с существованием Тиама как-то примирился. Даже удивительно было наблюдать, как он, бедняга, старался не выдать, что мы братья. Должно быть, полагал, что для него это может закончиться плохо. Но зато причины, по которым ты его так ненавидела, прекрасно понимал.

Лисандра только мотнула головой.

— Не понимаю, о чем идет речь… Я устала от этого разговора. Должно быть, мне пора вернуться в каюту.

Женщина повернула было к двери, но Геор остановил ее коротким окликом:

— Стоять! На этом корабле, уважаемая матушка, я все еще адмирал, — он сделал шаг к Лисандре и опустил руку ей на плечо.

В какое-то мгновение Даре даже стало немного жаль эту женщину, настолько злым и одновременно затравленным оказался ее взгляд.

— Я не так уж и плохо знаю Тиама, — прошипел Геор, — чтобы понимать, что он ни за что и слова бы хорошего о тебе не сказал — только под действием какого-то очень сильного колдовства. И я бы, может, понял твои оскорбленные женские и материнские чувства, если б основной целью всего этого не было убийство моей прелестной супруги. К счастью, все живы, а некоторые, — он выразительно посмотрел на мать, — даже обезоружены, но теперь я понимаю, что для "гадюки" были определенные причины. Посему, матушка, будь добра запомнить: если хоть что-нибудь случится с Дараэллой по твоей вине, это "что-нибудь" сразу же произойдет с тобой. И если она вдруг окажется, например, за бортом, у тебя будет отличный шанс познакомиться с Урсулой. Она ж, кажется, хотела быть твоей невесткой? Вот и пообщаетесь.

— Ты не посмеешь! — ахнула женщина. — Я же твоя мать!

Геор покачал головой.

— Мать, — подтвердил он, — потому я делаю тебе последнее предупреждение. Никакой магии. И никаких попыток убить мою жену. Никакого хамства, мама, даже завуалированного. Будете жить дружно, девчата, и вас ждет приятное морское путешествие. А теперь, кажется, ты собиралась куда-то идти?

Лисандра с такой ненавистью оттолкнула сына, что, владей она магией, должно быть, уже заставила его качаться в судорогах по полу коридора. Но теперь бывшая верховная ничего сделать не могла, только демонстративно хлопнула дверью, показывая, как она оскорблена.

Геора это совершенно не впечатлило. Он медленно повернулся к Дараэллле и с холодным прищуром взглянул на нее.

— Кажется, теперь нам пора кое-о-чем поговорить, — с угрозой протянул он, — дорогая моя супруга. О послушании, например. Ты не считаешь?

*Детальнее — в "Семи девицах для некроманта", там Дараэлла выступает второстепенным персонажем. Заглядывайте, если еще не читали!

Глава седьмая

Дара, к примеру, совершенно не считала, что им с Геором следует о чем-то говорить. Тем более, о послушании. Но, косясь на вновь вспыхнувший на его ладони магический шар, невольно попятилась и почему-то не решилась спорить. Горные ведьмы, конечно, дамы гордые, но в первую очередь они — умные женщины. И если надо каких-то несколько часов поиграть в послушание, чтобы остаться живой, целой и невредимой, то это отличная тактика. Она ведь уже так делала однажды, правда? Притворилась перед своим женишком, который решил увезти

ее из гор, что влюблена и без ума от него… а потом сбежала в удобную минуту и сделала так, что все его злодейства не только вышли наружу, а еще и стали причиной для справедливой кары.

Но было как минимум несколько отличий. За того Дара не выходила замуж, не находилась с ним среди моря на корабле, где вряд ли кто-то встанет на ее сторону, а самое главное, у него не было магии горных ведьм. А как известно, сила, подобная своей собственной, бьет гораздо сильнее. Что-то подсказывало девушке, что, вздумай Геор заколдовать ее, он мог бы очень в этом преуспеть.

— Ты уверен, — стараясь говорить спокойно, произнесла она, — что хочешь что-то обсуждать? Мне кажется, что было бы очень логично сейчас выспаться, отдохнуть…

— Я уверен, — даже не произнес — прорычал Геор, — что не хочу ждать твоего решения до берега, моя драгоценная женушка. И что у тебя секретов куда больше, чем положено обыкновенной пиратке.

— Кто тебе сказал, что я обыкновенная пиратка? — хмыкнула Дара, проскальзывая в каюту. — Иди лучше у матери своей спроси, какие она прячет от тебя секреты!

Закрывать дверь за собой она не стала — поняла, что и так слишком истощена, чтобы еще и пытаться выстроить преграды. Да и злить Геора не хотелось, она все еще верила в торжество здравого смысла и в то, что он не такой уж и зверь, как сейчас пытается казаться.

Геор, судя по взгляду, которым одарил драгоценную супругу, насчет своего звериного статуса сомневался, но то, что от него не закрывались, оценил, потому, захлопнув дверь, погасил и магический шар на ладони. Дара видела, что управлять магией ему ох как нелегко, хотя мужчина и делал значительные успехи за столь короткое время.

— Ну, — скрестив руки на груди, протянул он, — я уже мальчик взрослый, и с мамочкой мне не спать, потому ее секреты в таких масштабах меня пока что не интересуют.

— Я еще не согласилась, — отметила Дара. — Я, может быть, хочу все оставить и, как только сойду на берег, сбежать от тебя, куда подальше?

— Я мало знаю о горных ведьмах, — ни с того ни с сего произнес Геор. — Но, насколько мне известно, их собственная магия их влечет, не так ли?

— Моя собственная магия, к счастью, находится во мне, — отметила Дара. — А насчет влечения, обратись-ка к своей матери.

— Повторюсь, это предложение мне пока что не интересно, — покачал головой адмирал. — Я слышал много поверий относительно горных ведьм.

— Я прямо догадываюсь, откуда.

— И знаю, что горные ведьмы частенько убегали из своих гор, но редко могли сохранить в полной мере свой дар…

— О да, твоя маман — исключение.

— Ведь ты — тоже.

— Я? — удивилась Дара. — О, я… Я отдала долг горам, то, что им пообещала.

— Легенды говорят, горные ведьмы обещают горам любить вечно и вечно быть любимой, когда убегают со своим мужчиной. И одно предательство, с той или иной стороны, всегда отбирает у них магию.

Дара вздохнула. Легенда была правдивой и стоила сил не одной и даже не десятку горных ведьм. Потому многие и оставались в общине, предпочитая любовь страстную, яркую, но краткосрочную, исчезающую вместе с солнцем, что прячется за кромкой гор.

Она была не такая. Да и те, кто приходил к ним в горы, не вызывали у Дары ни любви, ни страсти. Хотели ли ее увезти? Конечно, она ведь была красивой даже среди своих сестер. Соглашалась ли она? Однажды согласилась.

— У меня был жених, — согласилась Дара, — который думал, что я поклялась любить его вечно. Но, как видишь, я одна, а магия у меня осталась. Я дала горам другую клятву.

Геор ухмыльнулся.

— Однако! И они приняли ее?

— Конечно, — согласилась Дара.

— А с ним что?