Свадьба по приказу
Шрифт:
— Тебя не кормили? — я возмутилась и присмотрелась к миске, которую еще в первый вечер велела каждый день наполнять мясом и ключевой водой.
С другой стороны, почему удивляюсь? Комната выстудилась, никто ночью камин не топил. Про меня словно забыли, но я уверенно полагала, что это все козни Екатерины Степановны.
Разрешив коту охотиться и делать все, что ему заблагорассудиться, спустилась вниз, в столовую, в которой, естественно, было пусто.
— Барыня, — заметила меня одна из служанок. Всплеснула руками,
— Как тебя зовут? — мне понравилась девушка.
Всем в усадьбе известно, что старшая Долгорукая меня не жалует, она могла мимо пробежать, сделав вид, что не заметила, а юная прелестница с рыжим цветом волос искренне беспокоится. Да и помыслы у нее чистые, дар подсказывает.
— Анька, — выпалила горничная.
— Вот, что, Анька, — наказала я. — Принеси мне, пожалуйста, что от завтрака осталось, в столовую. Если на кухне ворчать будут, сообщи им, что приду с ревизией. В целом, сначала про ревизию сообщи, полезнее будет.
— Все исполню, — она поклонилась и рванула в неизвестном мне направлении.
Я уселась на одном из стульев, погладила двумя руками скатерть и взглянула на часы. Стрелки медленно тянулись к десяти. Тут действительно вставали рано, трапеза начиналась в восемь, а обед будет часа через два. Но я жутко голодная, и хлеб с ветчиной меня не спасут.
Пока мне готовили, приносили приборы и наливали чай, размышляла, как лучше вести себя с родственниками князя. По-моему, будь я безропотной, молчаливой супругой Сергея, меня все равно бы невзлюбили. Велика у них ненависть к Бестужевым, и презирают пустышку. К тому же подозревала, что слуги о моем рождении до ушей свекрови дошли.
Смысла строить из себя умницу и тихоню не было, а постоять за себя стоило.
Дождавшись завтрака, почуяв аромат горячей пищи, с трудом удержалась от того, чтобы не проглотить слюну.
— Ань, — поймала девицу за запястье. — У меня еще одна просьба.
— Какая, барыня? — присела она в реверансе.
— Позови ко мне управляющего Карла Филипповича и экономку Жанну Васильевну.
— Как прикажете. — Залепетала она и вновь устремилась удалиться.
Я неторопливо пробовала каждое блюдо, отметила, что готовят у Сергея вкусно, сытно, без всяких новомодных блюд. Лично меня приятное открытие радовало. Терпеть не могу ковырять вилкой в салате, не понимая, из чего он сделал.
К концу трапезы подоспели и вызванные служащие.
Иностранец, но выросший в империи, Карл Филиппочив был необычайно худым, напоминал палку, зато имел красивые, длинные и закрученные усы. Жанна Васильевна ходила в чепце, раздалась немного вширь, но это не портило о ней впечатления. С виду она была приятной женщиной.
— Звали, барыня? — первой спросила экономка.
— Звала, звала, — «протанцевала» пальцами
— Мы не можем, Ваше Сиятельство, — растерялся управляющий.
— Я разрешаю, садитесь, — настояла на своем.
Не люблю, когда надо мной возвышаются.
Они непонимающе переглянулись. Нехотя мужчина и женщина устроились, продолжая с опаской озираться. Гнева вдовствующей княгини боялись.
— Я хочу сегодня со всеми познакомиться, — объявила экономке, — узнать, чем живет усадьба. А вы, Карл Филиппович, — посмотрела на усача, — покажите мне книги счетные.
— Эм... — замялся он.
— Что? — выгнула брови.
— Да у нас принято, что барыня Екатерина Степановна всем ведает, — произнес настороженно. — Новых распоряжений от Его Сиятельства не поступало.
— Да? — спросила раздраженно и бросила салфетку. — Давайте вместе подумаем, кто теперь новая хозяйка поместья?
— Вы, барыня, — вяло ответил Карл Филиппович, явно не согласный со сменой власти.
— И кто будет заведовать счетными книгами? — скрыла в голосе усмешку.
Он, бедолага, словно скиснул, но подтвердил, что я имею право заглянуть в бухгалтерию Долгоруких. Я вернулась к Жанне Васильевне.
— Сегодня ко мне горничная не пришла. Камин ночью не топился, а кота моего не покормили. Объяснитесь, вы же глава всей прислуги.
— Простите, барыня, простите, — женщина напряглась и подалась вперед. — Женьку Екатерина Степановна поутру вызвала, задачу ей какую-то дала, а вас посоветовала не будить. Не гоните девку, она прилежная, умелая, старательная...
Дураку понятно, отчего они ее защищают. И идиотку из меня делают заодно. Это бесило еще больше.
— Хорошо, Женька была занята, почему другую не прислали? — сверлила взглядом экономку.
Она замямлила что-то нечленораздельное, но неожиданно выпрямилась, подскочила. На миг показалось, что ей пятки огнем обожгли. За ней с молниеносной скоростью встал и управляющий.
Глядели они не на меня, а вдаль, за мою спину.
Развернувшись, обнаружила Екатерину Степановну собственной персоной. Она сжимала веер с такой силой, что тот чуть на две половинки не разломался.
Определенно злилась.
— Чего это ты тут устроила, Олюшка? — вроде вежливо, но из уст сочился яд.
Правильный был расчет. Не сомневалась, что прислуга побежит докладывать бывшей хозяйке, что я нагло распоряжаюсь. И она поспешила ко мне.
Теоретически плевать мне было на хозяйство, на ведение дел в поместье, на ревизию. Я преследовала определенную цель — показать княгине, что сама не пальцем деланная, и что не дам себя обижать. И собиралась завоевать авторитет среди служащих. Жаль, что приходится действовать через скандал.
Пришлось встать, чтобы разговаривать с матерью Сергея на равных.