Свадьба в Катманду
Шрифт:
Обычная сияющая искорка смеха уже снова горела в ее глазах.
— И вообще… не гони лошадей, господин аспирант.
У самой двери он еще раз задержал ее:
— Ну а в Кок-Янгак-то ко мне приедешь?
— В Кок-Янгак? Надо подумать, — ответила она, но тут же засмеялась и обняла его. — Конечно, приеду. Куда я денусь, Сабашников? Вот только философию сдам и приеду.
3
— …Итак, я хочу представить всех друг другу.
Яркое солнце безоблачного утра через
— Прежде всего, наш хозяин. — Энгельбах повернулся к Шарме. — Господин Индра Бахадур Шарма — директор Непальского Центра изучения Азии, историк, член Королевской Академии. И, самое главное, — мой друг.
— О да, у нас в Непале это звание кое-чего стоит, и я горжусь им, — откликнулся Шарма, вставая и кланяясь гостям.
— Далее. Доктор Говинд Бехал из Бенаресского университета. Вам всем, конечно, известно это имя. Выдающийся лингвист, один из ведущих санскритологов [3] мира.
Игорь с любопытством разглядывал пожилого темнолицего индийца в толстых очках, который в ответ на слова Энгельбаха тоже привстал и поклонился. Это был знаменитый дешифровщик древних рукописей, именно он разгадал тексты, найденные при раскопках в легендарном Мохенджо-Даро, что не удавалось никому более полувека.
3
Специалист по древнему языку Индии — санскриту.
— Только не один из ведущих, а просто ведущий, — поправил Энгельбаха доктор Шарма.
— Совершенно с вами согласен, Шарма-ба, — негромко и серьезно откликнулся Бехал, и все засмеялись.
— Мистер Дэн Тарновски из Соединенных Штатов. Искусствовед-ориенталист и художник-реставратор, — продолжал Энгельбах. — С ним я почти незнаком, его нам рекомендовал мой старый друг профессор Сэмуэл Айртон из Гарварда. И рекомендовал как блестящего специалиста.
Бородатый улыбчивый американец с открытым взглядом и расслабленными, чуть ленивыми манерами приветственно поднял руку.
— И наконец, самый молодой и нетерпеливый из нас — господин Игорь Сабашников из России. Естественно, востоковед и, как мне кажется, незаурядный горный археолог.
Игорь тоже привстал и кивнул всем. Американец подмигнул ему в ответ.
— Ну а меня вы все знаете, — заключил Энгельбах, и в его сероватых глазках заискрилась уже знакомая Игорю усмешка. — Раскопал пару давно заброшенных городов, выучил десяток мертвых языков, написал дюжину мало кому интересных книг. Словом, как и все вы, — он покрутил пальцем у виска, — историк.
Все снова засмеялись. Шарма поднял руку:
— От имени народа и правительства Непала я приветствую вас на нашей земле и благодарю за согласие оказать нам научную помощь.
С этими словами он подошел поочередно к каждому из гостей и повесил
— Ну что ж, — оглядев коллег, решительно произнес Энгельбах. — На этом официальную часть, я думаю, следует закончить. Начнем работу.
Шарма кивнул и включил стоявший на столе диапроектор.
На бумажном экране на стене возникла смутная линия гор, скальные откосы. Кто-то задернул плотнее шторы, и изображение прояснилось.
— Вот уже несколько лет мы изучаем комплекс древнего горного монастыря принцессы Чарумати недалеко от Великой ступы [4] Ташинатх, — заговорил Шарма. — Комплекс этот известен давно, но его нижняя, подвальная часть, связанная с пещерами, была изучена слабо. Нам удалось расчистить несколько глухих завалов, и вот полгода назад за одним из них я обнаружил узкий, но вполне проходимый коридор…
4
В буддизме — вид памятного сооружения, подобный могильным курганам.
Слайд сменился. Теперь это была внутренность небольшого подземного зала, расчищенного от каменных обломков, грязи и песка. В одной из стен виднелось закругленное отверстие, уходящее в глубь каменного монолита стены.
— Я прошел этим коридором несколько десятков метров и уперся в глухую скалу. Обследовав ее, я обнаружил вот что…
Возник новый снимок. На нем в свете фонаря на поверхности скалы была видна едва различимая бороздка, очерчивающая правильный прямоугольник примерно в рост человека.
— Именно это заставило меня остановить все работы и обратиться к нашему правительству, а через него в ЮНЕСКО и к вам, господин Энгельбах.
Наступило молчание. Все пристально вглядывались в этот прямоугольник, словно выбитый на каменной стене, и, кажется, боялись поверить. Менялись слайды. Бороздка укрупнялась, высвечивалась под разными углами, бралась разными ракурсами, и все же трудно было понять, насколько она глубока.
На одном из снимков Игорь вдруг заметил, что поверхности камня по сторонам бороздки чем-то различаются, и ему почудилось что-то знакомое. Он уже хотел сказать об этом, но остановил себя. Он хорошо знал главное правило для подобных ситуаций: не спешить. Все проверять сомнением.
— Дверь! — не выдержал наконец Дэн Тарновски.
— Скорее, каменная пробка, — тут же отозвался Бехал.
— Что вы имеете в виду?
— Гидроизоляцию. Например, защиту галереи от подземного ручья.
— Да, на вход это не очень похоже, — осторожно произнес Игорь.
— Вот как? — обернулся к нему Энгельбах. — А что же это, по-вашему?
— Ну, скажем, заделанная ниша… Или только намеченный и почему-либо незавершенный лаз. Такие недоделки изредка встречаются.