Свадьбы - не будет!
Шрифт:
– Его воля. Как хочет. Пусть живет, с кем хочет. И где хочет. И подавится своими... конфектами, - бесстрастным голосом отпрыска королевской фамилии в тридцатом колене проговорила Эссельте.
– Не произносите при мне даже имени его!!! Я не хочу ничего слышать об этом мерзавце, этом негодяе, этом подлеце, этом... трусе!!! Не мог даже подождать моего возвращения, чтобы сказать всё в лицо! Сбежал, как... как... как...
– не найдя подходящего среди сонма образов, ринувшихся на ум - один другого гаже - принцесса стиснула кулаки и
– А ведь какие слова говорил! Какие стихи складывал!.. Лицемер! Врун! Предатель! А я слушала! И верила! Ду-у-у-ура-а-а-а!!!..
Последнее 'а' сорвалось всхлипом, и Эссельте, не в силах больше сдерживаться и не видя причины, уткнулась в плечо Серафимы, обхватила ее руками и зарыдала - глухо, безысходно, словно десять минут назад на том лугу умерла ее душа, оставив растерянное тело бродить по Белому Свету в вечной муке и недоумении: 'Как же так?..'
Позади шумел лес, впереди темнели терриконы и вышки клетей заброшенной шахты, давшей когда-то название деревне, а прямо над Масдаем словно зависла дождевая туча.
– Селечка, Селя, милая, хорошая, ну же, ну...
– Сенька обняла ее, прижала к себе, словно пытаясь забрать хоть капельку горя, выплескивающегося из разбитого сердца, чтобы облегчить страдания подруги, но то был не ручей, а поток сродни горному после ливня. И похоже было, что сезон дождей только начинался.
Мужчины, неловко потупившись, молчали, инстинктивно понимая: кто бы и что сейчас ни сказал - всё будет или банально, или не к месту, или то и другое в квадрате.
Все - кроме Олафа.
– Эссельте... слушай... а хочешь я его убью?
– сжимая рукоять топора, пробасил юный конунг.
– Или сюда притащу и ты его сама убьешь? Я подержу, ты не волнуйся!
Принцесса отчаянно замотала головой:
– Видеть... не хочу... никогда... ненавижу... презираю...
– прорвалось между всхлипами, и царевна Серафима прижала к груди судорожно вздрагивающую подругу.
– Интересно... отчего он так... внезапно?..
– задумчиво проговорил Иванушка.
– Ведь такая любовь была... сколько из-за нее претерпели...
– Может, его заставили?
– предположил Кириан.
– То есть?..
– забыв на секунду рыдать, замерла принцесса.
– Ну... иногда у мужчины не бывает другого выхода... кроме как... э-э-э... покрыть позор... девушки... свадьбой...
– бард, только сейчас сообразив, что он, собственно, сказал, был готов провалиться сквозь Масдая.
– Болван и сын болвана!
– яростно прошипел калиф.
Принцесса, медленно осознав сказанное, тихо взвыла и уткнулась в сенькино плечо еще сильнее. Серафима бережно погладила ее по макушке и нахмурилась.
– Она его любит, - царевна встретилась взглядом с друзьями и прошептала почти беззвучно.
– Надо что-то делать.
– Убить его?
– конунг не хотел так просто отбросить хорошую идею.
– Очернить, опорочить его в ее
– попытался загладить вину менестрель, и пальцы его машинально погладили струны любимой арфы.
– Еще больше?
– уточнила царевна.
– Украсть невесту?
– предложил Масдай.
– И что мы с ней будем делать?
– резонно вопросил Адалет.
– И это не вправит мозги молодому паразиту.
– У молодого паразита в этом случае было бы время подумать, - буркнул ковер.
– У него было время подумать. Больше месяца, - угрюмо напомнил Агафон.
– Уже надумал.
– А мне кажется, что если бы они встретились и поговорили...
– косясь на тихо плачущую Эссельте, прошептал Иван.
– ...она бы его убила!
– жизнерадостно закончил Олаф.
– А потом и невесту.
– Невесту, наверное, не стоит убивать, - согласный с первой половиной высказывания, усомнился маг-хранитель.
– А что с ней делать?
– практично спросил бард.
– Девушку, чей жених не дожил до свадьбы, замуж в Гвенте никто не возьмет.
– Никто?
– брови калифа взлетели под край куфьи, а щегольские усики встопорщились как у возмущенного кота.
– Совсем никто?! Ай, какая черная несправедливость!..
– Да чтоб она... чтоб ее...
– прорыдала принцесса, почти заглушая последние слова Ахмета:
– ...неужели придется мне?
– Что?!..
– хор восьми голосов прозвучал едва ли не с большим изумлением, чем полчаса назад.
– Если не будет невесты - не будет и свадьбы, - невинно моргая, развел пухлыми ладошками Ахмет.
– А поскольку я считаю убийство невест совмещением порчи полезного и приятного, то мое предложение - единственно приемлемое.
– Но...
– озадаченный Агафон задумался в поисках слабого места плана.
– Но что, если невеста Друстана не захочет за тебя пойти?
– Ты когда-нибудь встречал девушку, готовую променять несметное богатство, толпы слуг, готовых выполнить каждое ее желание, роскошь, какая ей и не снилась - ну и неотразимого, заботливого, щедрого мужа, конечно - на деревню, грязь, навоз и конфету по праздникам?
– приподнял брови Ахмет.
– А... если это любовь?
– засомневался и Иванушка.
– На месте разберемся, - сурово насупилась его супруга.
– Ну что, летим?
– Я никуда не полечу!
– очнулась от ступора Эссельте.
– Чтобы я! Оказалась! В одной деревне! Под одной крышей! С этой змеей!..
– Тогда ты остаешься здесь. А мы привезем тебе...
– Видеть его не желаю!!!
– ...поесть, - не моргнув глазом, договорила Сенька.
– Вань, останешься с Селей? Враль из тебя все равно никудышный. Вон там домик конторы шахты виднеется. Хоть и заброшенный, но крыша на месте. Ждите нас там. Масдай, вперед! Детали обговорим по дороге. Киря, рассказывай пока про ваши свадебные обычаи - может, чего сгодится!..