Свадьбы - не будет!
Шрифт:
– Это как?
– Это куда?
– Это почем?
– Это зачем?
– подозрительно нахмурился эрл и приподнялся.
По аккуратно подстриженной бородке на кружевной воротник медленно сползало полпорции каши, но он, казалось, не замечал.
– Это - всего лишь восстановление жизненной справедливости, хоть и на очень короткий срок, - обезоруживающе улыбнулась Серафима.
– Всю жизнь после свадьбы супруг обречен беспокоиться о жене, заботиться о ней, бегать и искать... если того потребуется... и снова беспокоиться... Поэтому его единственный шанс почувствовать, что заботятся о нем - перед свадьбой!
– А насчет выкупа что там было?
– Бегать и искать его, чтобы потом свои же
– насупился коренастый бородач.
– Я за него много не дам, хоть он и на моей соседке женится!
– выкрикнул рыжеволосый мужик.
– Может, лучше к девчонкам?
– не унимался заводной старичок.
– Бегать и искать, чтобы мы отдали за него свои кровные!
– широко улыбнулся Агафон, выудил из кармана кошелек размером с яблоко и подбросил на ладони.
Внимание гостей было обеспечено ему в одно мгновенье.
– Итак, мы выходим на улицу, вы считаете до ста и идете нас искать! Выкуп достается тем, кто найдет нас первыми!
– объявила царевна и повернулась к Олафу.
– Раз-два-три... Бежим!
Заговорщики выскочили в темноту.
– ...восемь-десять-двадцать-тридцать-пятьдесят-сто!
– досчитали гости и шумной толпой ломанулись на улицу в поисках не столько жениха, сколько его стоимости в денежном эквиваленте. Но таинственных друзей столичного лекаря - равно как и его выкупа - и след простыл.
Масдай снизился перед конторой заброшенной шахты, и Олаф, не дожидаясь приземления, соскочил с зажатым подмышкой трофеем и зашагал к двери. Через несколько секунд маг и Серафима скатали ковер, взвалили на плечи и вприпрыжку побежали за конунгом, еще надеясь предотвратить кровопролитие [5] .
Торопились они напрасно. Первым, что бросилось им в глаза, было расположение бывших влюбленных - по разным углам заваленной старой мебелью комнаты. Эссельте стояла с неприступным видом, скрестив руки на груди и презрительно оттопырив нижнюю губу - искусанную до крови, заметила Сенька. Холодный взгляд принцессы остановился в загадочной точке в полуметре слева от головы Друстана.
5
Или успеть к самому интересному.
Лекарь, пришедший в себя по дороге, переминался с ноги на ногу под хищным взором Олафа и укоризненным - Ивана, опустив голову и нервно сжимая и разжимая кулаки.
Слов не было.
Царевна, вздохнув, пришла к выводу, что инициативу придется взять в свои руки.
– Итак, подсудимый Друстан, сын Аккобрана, бывший придворный лекарь Конначты, короля Гвента, что ты имеешь сказать в свое оправдание?
– проговорила она усталым скучным голосом.
– Запомни, что бы ты ни сказал, мы обратим это против тебя... или как там правильно?
Друстан, словно очнувшись ото сна, поднял голову, и глаза его лихорадочно сверкнули.
– Я люблю Ханну! Я не могу без нее жить - и это не просто слова! Когда ее нет рядом, я чувствую, что умираю, что жизнь покидает меня, как вода - дырявый кувшин, по капле, но неотвратимо. Когда она не со мной, я и чувствую себя дырявым кувшином - никому не нужным, заброшенным и бесполезным! Ханна - смысл моего существования! Если бы мне еще две недели назад сказали, что я полюблю кого-то больше, чем Эссельте... простите... то есть, ее высочество... я рассмеялся бы этому болвану в лицо! Но это случилось. И я не понимаю...
– впервые за всю свою пламенную речь Друстан смешался, взгляд его метнулся на принцессу, точно в поиске оправдания или прощения - но не нашел ни того, ни другого, и голова его снова опустилась, роняя прямые черные волосы на глаза.
– Ваше высочество... я виноват... Я думаю о том, какие страдания причинил вам своим поступком... и у меня разрывается сердце... и душа рыдает... и извинить меня невозможно, я знаю... в такие мгновения я сам себе омерзителен... но... Я не могу растоптать свои чувства. Не больше, чем яблоко, падающее на землю, способно взлететь в небеса...
– Мои чувства ты смог растоптать без труда, - голосом, хриплым от скрываемых эмоций - или невыплаканных слез, отрывисто прошептала Эссельте.
– Я не хотела тебя видеть. Им не надо было тебя привозить. Ты мне безразличен. Мерзок. Гадок. Отвратителен. Я тебя ненавижу. Ненавижу!!!..
И, не находя больше слов - или контроля над собой - принцесса закрыла лицо руками и выбежала в ночь.
– Селя, постой!
– Серафима кинулась за ней.
– Похоже, это можно убрать на место, - Агафон брезгливо ткнул пальцем во вновь впавшего в ступор лекаря.
– Зря тащили.
– Пешком дойдет. Если сможет, - конунг ожег Друстана тяжелым взглядом и демонстративно сжал кулак.
– То есть как - если сможет?
– забеспокоился Иван, до сих пор молча стоявший у окна.
– То есть, я бы и сам не против... пару раз, не больше!.. но сильно... Но... мы, наверное, должны уважать выбор личности...
– Даже если по этой личности очень хочется ударить сапогом?
– недобро щурясь, договорил за него маг.
Царевич прикусил губу.
Ударить сапогом по личности неверного лекаря ему тоже очень хотелось, и удерживать не то, что друзей - а самого себя - от руко- или ногоприкладства он мог лишь с большим трудом. Но что-то неясное, растерянное и недоумевающее, ворочалось в его душе, не давая стрелке морального компаса остановиться на Друстане в однозначном положении 'гад'.
– Слушай... Я не пойму, как это могло случиться, - стиснув зубы и изо всех сил давя жажду съездить бывшему товарищу в ухо, Иванушка подошел к понуро застывшему лекарю.
– Где вы с этой... девушкой... познакомились? Когда? Чем она тебя так... пленила?
И снова, едва речь зашла о его невесте, Друстан точно ожил, худое бледное лицо озарилось внутренним светом, а щеки залились румянцем:
– Эрл Бриан познакомил нас в своем доме в столице. Он позвал меня посмотреть его бабушку - у нее ревматизм обострился, но когда я пришел, оказалось, что она уехала с визитом, а в холле сидела Ханна и ее тетушка. Я поначалу не обратил на них внимания и хотел уходить, но эрл настоял, чтобы я остался на обед - и Ханна с тетей тоже. И... я не знаю, как и когда это произошло... но к вечеру я понял, что люблю Ханну без памяти. И когда ее тетя на следующее утро пришла ко мне и спросила, не хочу ли я жениться на ее племяннице... потому что она тоже влюбилась в меня и даже порвала со своим парнем в тот же вечер... Я не смог даже помыслить, чтобы сказать 'нет'. Эта любовь... как снег на голову!..
– Кирпич, скорее, - уточнил Агафон.
– ...словно волшебство какое-то!
– восторженно продолжил гвентянин, не замечая поправки.
– Или чудо!
– Дурь, - быстро нашел подходящее определение Олаф.
– И не знал, что в Гвенте эрлы обедают за одним столом с молочницами.
Друстан раскрыл рот, желая что-то сказать - но не успел.
– Ты там ел... пил... брал... давал... потом?..
– резко прервал его маг, подался вперед и впился взглядом в лицо Друстана.
– Что?
– опешив, заморгал лекарь.