Свадебное путешествие Лелика
Шрифт:
— Да, — жалобно сказал Славик. — Выпить очень хочется. Вы как думаете, может, налить уже? А то Хохлов еще сто лет будет всех представлять.
— Ясно, — сказал Макс. — Один уже спекся. Короче говоря, с теткой все в порядке, так что ты, Лелик, не имеешь никаких формальных прав протестовать. Впрочем, ты можешь подать протест в комиссию ООН, но бабки все равно гони не позже завтрашнего утра.
— Ладно, — ответил Лелик, — там видно будет. Трусиков я все равно еще не наблюдаю. Так что все имущественные споры начнем исключительно
— Тебе бы в адвокаты пойти, — сказал Макс. — Что ты в компьютерщики пошел? Адвокаты знаешь сколько зарабатывают?
— А вдруг придется защищать такого остолопа, как ты? — парировал Лелик. — Нет уж, я лучше буду компьютерщиком. Нервы сберегу. Короче, ты будешь угадывать пин-код или нет?
— Давай, давай, — согласился Макс. — А то Хохлов уже скоро закончит. К последнему столу перешел. Итак, сначала единица, потом количество моих жен. Их было две, но цифра два не подходит. На чем мы остановились? Только не подмигивай больше, я тебя умоляю.
— Сейчас у тебя сколько жен? Сейчас? — спросил Лелик.
— Ноль без палочки.
— Ну?
— Значит, вторая цифра — ноль? — догадался наконец Макс.
— Слава богу! — вздохнул Лелик. — Не прошло и пяти лет ударного труда.
— Давай третью, быстрее. Кстати, сколько там всего цифр? — поинтересовался Макс.
Лелик задумался. В пин-коде было четыре цифры. Однако Лелик не хотел выдавать Максу все профессиональные секреты. То есть пин-код он ему сообщал именно тот, который есть, рассудив, что без карточки и без ее номера Макс все равно никогда им не воспользуется, однако на всякий случай Лелик решил запутать следы.
— Пять, — сказал он. — Пять цифр. Как в лотерее.
— Давай третью, — сказал Макс.
— Третья, — начал Лелик, по пути раздумывая, — это общее количество женщин, которое у тебя было.
— Что, опять одна цифра? — удивился Макс. — Не влезет, однозначно.
— Влезет, — сказал Лелик. — Будь честен передо мной. Я никому не скажу.
— Лель, но ты же знаешь, что я хоть маленький, но страстный, — попытался образумить друга Макс. — Ты же лично знаешь минимум штук пятнадцать моих боевых подруг. А их было намного больше. Так что, ты издеваешься, что ли?
— Ну называй тогда максимальную цифру, — сказал Лелик. — Макси-мальную. В пределах одной цифры.
— Девять, — злобно сказал Макс. — Хотя меня это унижает.
— Правильно, — кивнул Лелик. — И после… пардон, предпоследняя цифра — сумма всех цифр года рождения дедушки Ленина.
— Мать твою, — совсем разозлился Макс, — Ковалевский фигов. Как я тебе без калькулятора посчитаю?
— А когда родился Ленин? — спросил Лелик.
— Да фиг его знает. Это пускай его мама с папой помнят, а я не нанялся башку всякой ерундой забивать, — буянил Макс. — Ты мне лучше скажи, как я без калькулятора обойдусь?
— В 1870 году родился вождь мировой революции, — веско
— Тогда сам и складывай цифры, раз ты такой умный, — предложил Макс. — Ключевский, блин, гений исторических наук.
— Один плюс восемь плюс семь — шестнадцать, — сказал Лелик.
— А теперь, умник, умести шестнадцать в одну цифру, — сказал Макс. — Скушал?
— Так это и есть последние две цифры пин-кода, — заявил Лелик. — Один и шесть.
— Значит, один, ноль, девять, один, шесть? — уточнил Макс.
— Точно, — подтвердил Лелик. — Как одна копеечка.
— Хорошо, — кивнул Макс. — Теперь мы с тобой действительно — как молочные братья.
— Как братья по крови, — сказал Лелик. — Все-таки ты знаешь пин-код моей кредитки. Это невероятно сближает.
— За это надо выпить, — оживился Славик, который во время их разговора совсем скис.
— Можно, — кивнул Лелик, — тем более что Хохлов уже всех представил и сейчас будет первый тост.
И действительно, на сцене Хохлов наливал себе в бокал шампанское и предлагал всем последовать его примеру.
Первый тост был поднят Хохловым за его обожаемую жену — Киру. При этом Хохлов на сцене красиво опустился на одно колено, залпом выпил бокал шампанского и грянул его об пол. Все зааплодировали.
— Хрусталь бьют, — сказал Макс. — То-то поставщикам «Хилтона» будет счастье.
— Вот ты не романтик ни фига, — сказал Лелик. — Это красивый жест. Ты на такой не способен.
— Способен, — сказал Макс, допил из своего бокала и тут же жахнул его об пол. Тот неожиданно разорвался очень громко, как небольшая бомба. Все гости за столами тут же посмотрели на Макса. Пока еще без осуждения. Просто с любопытством.
— И что ты сделал? — безнадежным голосом спросил Лелик, которому в данном случае не очень льстило всеобщее внимание.
— Проявил романтизм, — твердо ответил Макс. — Выпил за жену Хохлова и разбил бокал. Интересные люди, честное слово. Вот когда Хохлов разбил бокал — все чуть не заплакали от умиления. Когда я сделал то же самое, то на меня все смотрят, как на пьяного матроса, случайно затесавшегося на великосветский прием.
— Кстати, они недалеки от истины, — заметил Лелик.
— Честное слово, — кипятился Макс, — у меня скоро начнется классовая ненависть.
— Суть в том, — попытался объяснить Максу Славик, — что Хохлов разбил свой бокал. Он за него заплатил. А ты разбил хохловский бокал. Что сильно снижает впечатление.
— Мы заплатим за него, — величественно сказал Макс. — Мы, слава богу, еще в состоянии оплатить какую-то паршивую стекляшку.
— Я тронут словом «мы», — поклонился Лелик. — Просто тронут. Я сейчас просто разрыдаюсь от чувств-с.
В этот момент Хохлов на сцене снова привлек внимание к себе и произнес короткую речь, суть которой сводилась к одной фразе: «Дорогие гости! Пожалуйста, выпивайте и закусывайте».