Свадебные колокола

Селиванов Валентин Иванович

— Я директор электростанции. А директоров, известно, всегда как-нибудь дразнят.

У Наденьте боты были крепкие волосатые ноги. Веня усмехнулся.

Врёт, подумал он, конечно, врёт. Директор электростанции не будет вешать у себя над кроватью объявления о том, что он берёт уроки стирки белья, и он каждому, кто назовёт его Наденьте боты, оторвёт голову да ещё что-нибудь в придачу к голове. Любит парень пошутить. Я знаю такие номера, и они у меня не проходят.

Но Наденьте боты, должно быть, не врал, потому что он повёл такой разговор:

—

Ты спешишь?

— Ну.

— Я тоже спешу. Вместе поедем.

— Куда? — спросил Веня.

— Меня внизу машина ждёт. Я подброшу тебя по дороге, а то, глядишь, ты у нас заблудишься, и я ночью не смогу спокойно спать. Совесть и кошмары замучают.

Веня готов был поверить, что его сосед, долговязый блондин, директор крупнейшей электростанции страны, но всё-таки продолжал сомневаться.

— Сколько же тебе лет?

— Четвертак, — ответил Наденьте боты. — Ещё три раза по столько, и можно гроб заказывать.

Он улыбнулся, наверное представил, как будет в похоронном бюро заказывать себе гроб, и принялся наглаживать брюки, стоя в трусах и чёрной шерстяной рубашке перед столом.

Веня ничего не ответил. Он приготовился слушать. Он умел хорошо слушать и умел расколоть каждого на откровенный разговор. За три года среди людей он превосходно научился этому.

Это сделать совсем не трудно: нужно принять равнодушный вид и невинным голосом задать один или два вопроса, заранее прекрасно зная, что на них не будет ответа. Тогда человеку можно легко намекнуть о его невежестве или бракованном интеллекте. Возникает спор, следом за которым приходит откровенный разговор. Всё очень просто по законам логики и человеческой психики.

— Кто построил статую Свободы? — спросил Веня.

Наденьте боты, может быть, и знал, что Эйфель, ранг директора ГЭС обязывает знать подобные вещи, но он не помнил. Сморщив лоб, он молчал. Наденьте боты так и не вспомнил и заговорил о другом. О себе. Венин план безукоризненно сработал и на этот раз.

Миша Спиноза, скрывающийся под необычной и ласковой кличкой Наденьте боты, четыре года назад закончил электромеханический факультет университета. Капитально и основательно подготовившись к диплому, с блеском его защитил. Учёный совет университета вместе со званием инженера присвоил ему кандидатский чин. Это случается не так часто.

Так в двадцать два года Миша стал кандидатом наук.

Его диплом об автоматике и дистанционном управлении электростанций с собственными чертежами, которых набралось до сотни, был издан Академией наук. Но это ещё ничего. Первый научный труд был переведён на тридцать шесть иностранных языков. Да и это не всё. Главное — диплом запустили в производство.

А запустили здесь, в Сибири. И Миша сразу приехал сюда.

Крымский мост через Москву-реку — тоже студенческий диплом.

Весенняя цирковая программа шестьдесят четвёртого года — диплом. Сценарий кинокомедии «Я шагаю по Москве» — диплом. Пройдёт несколько лет, и каждый студенческий диплом, если в него вложены вся любовь, весь талант, все силы, будет входить в жизнь.

И,

слушая Наденьте боты, Веня окончательно понял, что пришла для него пора подаваться в студенты. И когда Гуревича проводят на пенсию, сорок первую колонну поведёт по новым дорогам сам Веня. Он не собьётся с пути.

Миша-кандидат сначала взял в руки лопату и грузил без всякой автоматики раствор на деревянные носилки. Потом бригадир. Мастер. Инженер-электрик. Начальник участка. Главный инженер строительства.

Со всеми книжными магазинами страны Миша вёл добросовестную переписку и получал от них увесистые посылки с новыми книгами. И всё своё свободное время корпел над этими книгами, собираясь выдать на-гора докторскую диссертацию. За три года Наденьте боты написал две тысячи страниц, но работа ему не нравилась. Всё нужно было начинать заново.

В прошлом году ГЭС сдали в эксплуатацию, и Мишу назначили её директором.

Первый месяц Наденьте боты не мог поверить, что он директор. Но работы было так много, что поверить пришлось.

Каждый месяц Мише предлагали отдельную квартиру. И каждый раз он уступал её своим рабочим. За это он получил шикарный нагоняй и выговор без занесения в горкоме партии. Теперь все его рабочие были обеспечены жильём, и Миша ждал своей очереди.

Он часто наведывался на подстанцию и ругался с монтёрами-высоковольтниками, чтобы они не забывали надевать диэлектрические боты.

В шутку они его и окрестили Наденьте боты. Прозвище было какое-то тёплое и верное. Все быстро привыкли к нему.

Наденьте боты забросал Веню своими сумасшедшими планами. Он был помешан на сплошной электрификации востока. Помешательство было буйным. Когда Миша начинал рассказывать, глаза у него загорались, как у дикого кабана, а руки приходили в движение, как маховики, и никак не могли остановиться.

Разговор Наденьте боты с Веней об укрощении электричества закончился весьма печально — Миша прожёг маленьким красивым утюгом свои брюки.

Он хмуро стряхнул их, зачем-то посмотрел большую прожжённую дырку на свет, в которую можно было увидеть телевизор и часть окна, взглянул на часы и сказал:

— Вот. Других у меня нет.

— Может, заплатку поставить? — предложил Веня. Больше ему ничего не пришло в голову.

Наденьте боты начал искать кусок серой материи, который у него должен был где-то заваляться. Но ничего не нашёл, хотя и перевернул весь письменный стол.

Надёньте боты уселся на кровать, задержал взгляд на Венином костюме и спросил:

— Что будем делать?

Вене всё же хотелось что-то придумать. Он сказал:

— Давай в магазин сходим?

— Мне нельзя в магазин. Мне шить надо. У меня правое бедро толще левого и плечи разные — одно выше другого.

Миша вздохнул и снова задержал свой взгляд на Венином костюме. Чувствуя какой-то подвох со стороны Наденьте боты, Веня решил объясниться начистоту:

— У меня, в пять часов встреча на уровне. Беседа за круглым столом. Внешний вид прежде всего. Сам понимаешь, — сказал он.