Свеча для трупа
Шрифт:
— Так что там насчет Буллена?
Она сняла с круассана пластиковый саван и пересказала историю про Буллена, а также про свечу и цветы на алтаре.
— Арчибальд, — пробормотал он. — Возможно, это совпадение, а может, и нет. Я разговаривал с миссис Арчибальд.
— Того Арчибальда, о ком говорила миссис Этеридж, звали Дерек. Она упоминала, что он мясник.
— Да, это он. Мясная лавка Арчибальдов. Она очень гордилась тем, что этой лавке уже почти сто лет. Кстати, интересно, что дом Арчибальдов находится рядом с домом, где
Мередит сморщила лицо — в основном из-за круассана. Ему полагалось быть слоеным, с хрустящей корочкой, а он оказался мягким, как размякшая на жаре резина.
— Странное совпадение, — сказала она. — Черт, он как пачка салфеток!
— Получается, Арчибальд знал Джоанну Оутс и Кимберли, — размышлял Алан. — И если уж на то пошло, твоя миссис Этеридж тоже должна была быть с ними знакома. Спроси ее как-нибудь. Этеридж! — Он щелкнул пальцами.
Мередит с недоумением посмотрела на него.
— Продолжай так щелкать и начинай притопывать ногой. Тренируйся, может, когда-нибудь возьмут в танцоры фламенко, — посоветовала она. — Надо было купить плюшку.
— Я вспомнил, где я слышал это имя. Его упоминал Джеймс Холланд, когда приезжал ко мне в отдел. Она поссорилась с ним из-за чего-то и перестала ходить в церковь.
— Не понравилось, что симпатичного старого отца Эплтона сменил мотоциклист. А до этого, как она рассказывает, она была активным членом приходского совета. — Мередит запила кошмарный круассан кофе. — Думаешь, там правда кто-то служил Черную мессу? Обернутая черным свеча на алтаре, прямо мурашки по коже бегут.
Алан с сомнением покачал головой:
— И никаких других признаков? Ни пентаграмм, ни перевернутых распятий? — Он невесело усмехнулся. — К тому же мы уже выяснили, что Кимберли вряд ли подходила на роль девственной жертвы. — Он помолчал, затем продолжил: — Черная материя, свечи, цветы… ничего не напоминает?
— Ну, мы ведь только что были на похоронах. Панихида.
— Точно. Панихида. Заупокойная месса.
Мередит положила локти на пластиковую столешницу.
— По Кимберли?
Маркби тихо выругался.
— Если бы только узнать, что произошло в этой церкви двенадцать лет назад!
— Так спроси миссис Этеридж и Дерека Арчибальда. Они оба были членами приходского совета.
— Спрошу, завтра. Надеюсь, Дерек Арчибальд окажется не таким ханжой, как его жена. Она из этих: «Спасайтесь, пока не наступил конец времен!»
— Раз Дерек был в приходском совете, не исключено, что он ничуть не лучше.
— Ну ладно. — Маркби вздохнул. — Поехали дальше. Вот смеху будет, если и Сьюзан Темпест окажется святошей!
— С ее-то биографией?
— Я не удивлюсь, — сказал он. — Чем больше у таких особ грешков, тем набожней они на вид.
— Циник! — обвинила его Мередит.
— Нет. Просто коп, — ответил он.
Они добрались до Уэльса. По обеим сторонам дороги,
К тому времени как дорога вывела их на побережье, выглянуло солнце. Но ветер никак не мог успокоиться. В Рос-он-Си набережную яростно атаковал океан. Волны бились о волнолом и швырялись песком и галькой. На набережной и пляже не было ни души — только солнечный свет заливал их сплошь. Отдыхающие прятались по гостиницам, кафе или просто уехали, чтобы провести день в другом месте.
В противоположность голому свистящему берегу дом Сьюзан Темпест казался оазисом спокойствия. Это было приземистое белое одноэтажное здание, отделенное от дороги большим ухоженным палисадником, с застекленным крыльцом — от непогоды. Там, недосягаемые для холода, дождя и ветра, висели корзины с лобелией. По сторонам двери стояли горшки с геранью, что придавало дому уютный и исключительно респектабельный вид.
Маркби остановился.
— Я буду занят примерно час. Если хочешь, съезди прогуляйся, оглядись. Вдруг наткнешься на приличный ресторан.
Он прошел по дорожке, открыл стеклянную дверь, ведущую на крыльцо, и позвонил в звонок. Мередит собралась было ехать, но любопытство возобладало, и она решила подождать, пока Маркби откроют.
Дверь отворилась. Мередит успела разглядеть женщину, довольно полную, обыкновенную. Маркби исчез за дверью.
Раздался звук мотоцикла. Удивившись, что кто-то не побоялся в такую погоду выехать на мотоцикле, Мередит взглянула в зеркало заднего обзора.
Мотоциклист в коже и шлеме с темным стеклом, за которым не было видно лица, остановился, слез со своего скакуна и, после некоторого колебания, направился к Мередит. Он снял шлем и наклонился к боковому окну, оказавшись юнцом лет девятнадцати, с длинными темно-русыми волосами и склонностью к прыщам.
Мередит опустила окно, они изучающе посмотрели друг на друга.
— Не хочу показаться навязчивым, но могу я спросить, почему вы встали около нашего дома? — спросил юнец.
— Мистер Темпест?
— Я Глин Темпест. Мистер Темпест был моим отцом. Он умер. Вы ведь не из полиции, верно? Вы же не этот супер… как его, который должен сегодня приехать к маме?
— Да. То есть я не из полиции. Но суперинтендент Маркби только что вошел в дом.
Парень облизал губы. Ветер трепал его длинные волосы.
— Я приехал, чтобы поддержать маму, — сказал он. — Ей и так досталось. Отец погиб несколько лет назад, а теперь еще и это. Она ни в чем не виновата. Это все было давным-давно.