Свекровь дальнего действия
Шрифт:
Я поняла, что в Гавеле привлекло Еву Ивановну, почему она, как в омут с головой, окунулась в позднюю любовь. Радость так редко встречается на лицах россиян, особенно пожилых! Пенсионеры в нашей стране в большинстве своем озлоблены, и их можно понять. Социалистическое государство выпотрошило их по полной программе, а когда сил и здоровья не осталось, выкинуло на помойку с нищенской пенсией. Им обещали, что в 2000 году они будут жить при коммунизме, но когда наступил двадцать первый век, оказалось, что на дворе — самый что ни на есть дикий капитализм. Вдруг выяснилось, что
А Гавел искрился совершенно беспричинной радостью. Или причина для веселья у пенсионера все-таки была?
— Гавел, я хочу поговорить с вами о Еве Ивановне.
— Вы ее дочка? — бодро поинтересовался Гавел. — Знаете, вы похожи!
Я немного оторопела.
— Вообще-то у Евы Ивановны сын.
Собеседник ничуть не смутился.
— Да? Я не знал. А вы… дайте-ка догадаюсь… вы — жена сына, так? Невестка? Сразу видно, что сын выбирал себе жену, похожую на маму.
Довольно сомнительный комплимент, учитывая, что Ева Ивановна не входила в сотню самых красивых женщин мира. Но я не стала с ним спорить, невестка так невестка. Возможно, с родственницей своей несостоявшейся супруги Гавел будет откровеннее.
— А куда же сама Ева Ивановна пропала? — так же весело поинтересовался пенсионер. — Давно я ее не видел, уже недели две.
До меня с ужасом дошло: он не знает о смерти любимой женщины! Никто ему не сообщил! И эта тяжелая миссия возлагается на мои плечи.
Чтобы оттянуть неприятный момент, я сменила тему:
— А вы хорошо говорите по-русски, совсем без акцента.
— В каком смысле?
— Для поляка хорошо говорите.
Гавел заразительно рассмеялся:
— Ну что вы, я к Польше не имею никакого отношения. Мой отец родом из Чехословакии, но родился я в Москве и по паспорту русский.
— А разве Гавел — это не польское имя?
— И польское, и чешское.
В этот момент я заметила, что одинокий шахматист на лавочке, устав ждать, когда Гавел закончит разговор, подает ему знаки. Гавел тоже это увидел и сказал:
— Людмила, если не возражаете, я должен идти. Приятно было познакомиться. И передавайте привет Еве Ивановне!
— Ева Ивановна болеет! — выпалила я.
— Надо же, — искренне огорчился Гавел, — что-то серьезное?
— Да, очень серьезное. Дела плохи, она находится между жизнью и смертью.
— Ай-ай-ай, — покачал головой мужчина. — Ну, тогда передавайте Еве Ивановне мои пожелания скорейшего выздоровления!
И, тепло улыбнувшись на прощание, Гавел направился в свой шахматный клуб.
А я осталась стоять в полнейшем недоумении.
Глава 19
И это всё???
Гавел только что узнал, что его невеста находится при смерти, и даже не поинтересовался, в какой больнице Ева Ивановна борется за жизнь.
Не помчался туда, чтобы сидеть около кровати, держать любимую за руку и молиться о ее выздоровлении.
Не сжал в бессилии кулаки, не поднял
Не зарыдал, не грохнулся в обморок и не впал в депрессию.
Не напился с горя, не вышел полуодетый на улицу и не замерз насмерть в сугробе.
Он не сделал ничего, что в такой ситуации сделал бы любящий мужчина.
Он просто мило улыбнулся (да-да, улыбнулся!) и отделался дежурной фразой: «Передавайте мои пожелания скорейшего выздоровления»!
Вот так просто взял и вычеркнул Еву Ивановну из своей жизни! Как будто ничего не было: ни признаний в любви, ни договоренности о свадьбе, ни планов поехать в Японию… Ты скажи, скажи мне, вишня, почему любовь не вышла?
Мне было ужасно обидно за Еву Ивановну! Даже в какой-то степени хорошо, что она не дожила до этой минуты. Не получила удар в спину. Не узнала, что человек, ради которого она впервые в жизни отказала в помощи своему сыну, ее предал.
Меня всю трясло. А Гавел тем временем поздоровался с товарищами по шахматному клубу и присоединился к одинокому игроку. Они расставили фигуры и начали партию.
Я решительным шагом направилась к лавочке.
— Вот, значит, как? Прошла любовь, завяли помидоры? Поматросил и бросил, получается?
Гавел поднял голову от доски, удивился и немного испугался:
— Людмила, вы о чем?
— Я о Еве Ивановне, вашей невесте. Еще две недели назад вы собирались на ней жениться, а теперь даже не полюбопытствовали, чем она болеет?
— Что вы несете? Я никогда не собирался жениться на Еве Ивановне. Я порядочный человек и не потерплю, чтобы со мной… чтобы обвиняли меня… я не давал повода, в конце концов!
От волнения у Гавела появился акцент, причем польский.
Наш эмоциональный диалог привлек внимание шахматистов. Все игроки оторвались от своих партий и жадно впитывали каждое слово.
Самый древний старичок, приложив ладонь к уху, громко поинтересовался:
— Что она говорит? Я ничего не слышу.
Сосед прокричал ему в самое ухо:
— Она говорит, что Гавел не хочет жениться!
— На ней?
— Нет, на другой!
— А с этой-то у него что? Тоже шуры-муры?
— Пока не ясно.
Гавел взял меня за локоть и отвел в сторону. Мужчина явно чувствовал себя не в своей тарелке, глаза у него бегали.
— Людмила, я искренне не понимаю, в чем вы меня обвиняете. Ситуация бредовая. Мы с вашей свекровью просто друзья, понимаете? Если не верите, сами у нее спросите!
— Но вы встречались, — настаивала я.
— Да, встречались здесь, в парке, прогуливались и беседовали. По-дружески беседовали, понимаете? Мы только разговаривали, и ничего больше!
— И о чем же, интересно, вы разговаривали? — недоверчиво спросила я.
— О ССУ-25.
— Это еще что такое? — я даже толком не понимала, как это пишется.
— Мое изобретение, Ева Ивановна проявила к нему большой интерес. Я, знаете ли, с детства увлекаюсь техникой и на досуге люблю поразмышлять о разных технических приспособлениях. У меня даже есть два патента на изобретения! — с гордостью добавил Гавел.