Свекровь дальнего действия
Шрифт:
Восемнадцатилетняя Мария не была красавицей, перед которой мужчины застывают в изумлении. Но она была молода, стройна и, несмотря на тяготы войны, часто улыбалась. У нее была толстая русая коса до пояса и большие серые глаза. Фридрих, как только заглянул в эти глаза, влюбился в девушку без памяти. Это было безотчетное, первобытное чувство, для которого не требовалось ни знание языка, ни общая культура. Ему казалось, он читает в душе Марии, как по раскрытой книге, и она делает с его мыслями то же самое.
Маша тоже полюбила. Она сама поразилась, насколько быстро страсть
Конечно, они скрывали свою любовь ото всех — и от немцев, и от русских, и — особенно — от матери Марии. Но Анфиса догадалась, увидела, каким взглядом смотрит дочь на молодого лейтенантика.
— Не смей, — твердила она Маше, — не смей с ним общаться. Если фрицы тебя не повесят, так наши расстреляют. Уходи в соседнее село к родственникам, поживи там.
— Не пойду, — качала головой дочь, — я без него дышать не смогу.
— Одумайся, дурочка, пропадешь ведь!
— И пусть, только бы вместе с ним.
Через две недели немцы покинули село, они двигались дальше на северо-восток, к Москве.
— Я вернусь, — обещал Фридрих, целуя заплаканное лицо любимой, — верь мне.
Он и правда вернулся через месяц. Рискуя жизнью, заехал на попутной машине с двумя автоматчиками, когда его батальон был уже за сотни километров от села.
— Я только на минуту, попрощаться. Увидимся после войны. Я приеду и заберу тебя.
— Кажется, у меня будет ребенок, — сказала Маша.
Целая гамма чувств отразилась на лице Фридриха.
— Я приеду и заберу тебя, — повторил он. — Если родится мальчик, назови его Адам, если девочка, то Ева, договорились? Береги себя.
И он повесил на шею девушке свой фамильный медальон.
В той кровавой мясорубке, которая зовется Второй мировой войной, Фридрих чудом остался жив. За четыре года воспоминание о Марии померкло в его сознании, стало не таким четким. Существовала ли она вообще — стройная девушка с русой косой — или это была лишь мечта? На войну уходил трепетный, романтичный юноша, а вернулся зрелый мужчина, смотрящий на мир усталыми и циничными глазами.
В Германии Фридрих фон Вайхс поселился в своем родовом поместье, женился на Георгине, наследнице солидного состояния, и стал жить размеренной жизнью. Детей у него не было, но барона это не печалило. Единственное, что его беспокоило, — воспоминания о войне. Ему настоятельно хотелось с кем-нибудь поделиться пережитым, и он выбрал слушателя — сына прислуги.
О девушке из далекой России он не вспоминал. И только на смертном одре Фридрих понял, что, несмотря на всю грязь и кровь войны, любовь к Марии была самым светлым чувством в его жизни. Барон решил оставить всё свое состояние бывшей возлюбленной и ее ребенку.
Глава 28
— Постой-ка, — перебила я Руслана, — я понимаю, к чему ты ведешь. Дескать, Евдокия
Капитан вздохнул:
— Люся, такое ощущение, что в школе ты прогуливала уроки истории. Девочка родилась в самом разгаре войны, о том, чтобы дать ей немецкое имя Ева, не могло быть и речи. К тому же любовницу Адольфа Гитлера звали Ева Браун, и для многих советских людей это не являлось секретом. Мария дала дочери похожее имя — Евдокия, и односельчане называли ее Дуней.
— Или Дусей, — вставила я.
— Очевидно, — продолжал Супроткин, — имя Ева в этой семье, что называется, носилось в воздухе, потому что когда у Дуни Лукаш родилась девочка, она назвала ее Евой. Отчество у мамы и дочки было одинаковое — Ивановна. Собственно, ни у той, ни у другой отца не было, и отчество они получили от деда Ивана. Неудивительно, что ты запуталась. Теперь представь, как тяжело пришлось иностранцу Вильгельму Хоппу, для которого что Ева, что Евдокия — всё едино.
Барон фон Вайхс рассказал своему крестнику всё, что помнил: фамилию Марии, местность и название села, в котором она проживала. По этим данным Вильгельм собирался найти женщину, а также ее возможного сына или дочь. Он вовсе не хотел обрадовать этих людей новостью о грядущем наследстве. Он хотел их убить. Дело в том, что Вильгельм тайком посмотрел завещание, которое успел составить барон. Так и есть: наследниками названы Мария и ее ребенок, а в случае, если их нет в живых на момент оглашения завещания, всё имущество получает крестный сын Вильгельм Хопп. Надо сделать так, чтобы их не было в живых! Устранить препятствие между ним и деньгами, которые ему жизненно необходимы.
Вильгельм приступил к поискам. Оказалось, что после распада Советского Союза село, в котором жила Мария Лукаш, теперь находится на территории Республики Беларусь. По Интернету Вильгельм связался с частным детективом в этой стране и дал задание найти Марию и ее ребенка. Через сутки ему пришел отчет: Мария Ивановна Лукаш умерла двадцать пять лет назад, а ее дочь Евдокия Ивановна Лукаш, 1942 года рождения, проживает в России и постоянно зарегистрирована по адресу: город Москва, улица Изумрудная, дом 3, квартира 20.
Мужчина немедленно вылетел в Москву. Ради собственной безопасности он решил никому не доверять такое деликатное поручение, а выполнить его сам. Он отлично владел русским языком, не раз бывал в России и не сомневался, что справится. Самое главное, что нет никакой связи между ним и будущей жертвой, а это значит, что его никто и никогда не заподозрит.
Он легко нашел нужный дом на Изумрудной улице и принялся следить за квартирой. Он выяснил, что в квартире проживают трое: мужчина лет тридцати, молодая женщина того же возраста и толстая неопрятная старуха. Очевидно, это и есть семидесятилетняя Евдокия Ивановна, которую ему предстоит убить. Бабку совсем не жаль, невооруженным глазом видно, что у нее большие проблемы со здоровьем, и она будет только рада, если кто-нибудь прекратит ее мучительное существование.