Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва
Шрифт:
Виктория поднялась на холм последней, однако ныть не спешила. Видимо жидкость из фляжки, которая явственно пахла медицинским спиртом, давала ей силы, как эдакий бодрящий компот.
– Товарищ генералиссимус, когда перекур? – робко спросил Гарри.
– Нытики, етить вас в дышло, – буркнул Деймон, послушно стянув вещмешок. – Даю двадцать минут на пожрать и поспать.
Заорав радостные матюки, Гарри и Драко ринулись собирать хворост, а Дин, шепнув что-то про озерцо, язя и обед, уже распаковывал
Деймон и сам был рад немного отдохнуть, поэтому плюхнулся под ближайшее дерево, надвинул панамку на глаза и приготовился захрапеть под ненавязчивое брынчание Майклсона на гитаре. Богатырский храп генералиссимуса контузил дятла и едва не напугал стерву до усрачки, потому как та приняла эти страшные звуки за рык лесного зверя.
Но нормально подремать Деймону не удалось.
– Вашу мать! – рявкнул он, когда порыв ветра прилепил газету, в которую был завернут походный самовар, ему прямо в лицо.
И только он хотел отомстить газете, покромсав ее на мелкие кусочки, как взгляд военрука зацепился за статейку, напечатанную дешевенькой краской на первой полосе.
– Это что за хренотень?
Самогонщица мигом уселась на пенек рядышком и взглянула на указанный заголовок.
«Альбус Дамблдор. Четкий, дерзкий, как пуля резкий»
– Я читала эту статью, – произнесла Гермиона. – Это реклама книги о жизни пахана.
– Книга о жизни пахана? – ахнул Деймон.
– Да, о его детстве, работе на «Пушинке», отношениях с Гриндевальдом Анатольевичем и все такое.
– Что-то мне кажется, пидорасня – вот она истинная цель написания этой книги, – покачал головой Клаус. – Слэш нынче популярен. Вот и фоточку к статье привесили.
И правда, на волшебной фотографии, которая, к восхищению Деймона, была живой, читателям узнавались, хоть и с трудом, двое молодых пацанчиков, лет двадцати. Первый, несомненно молодой пахан, скорчил уткогубы и тянулся к стоящему рядом Гриндевальду, который то и дело крестился и отодвигался подальше.
– Даже читать не буду, – сплюнул на землю Деймон. – Так засрать память пахана…
– Зырьте! – вдруг крикнула Виктория и тыкнула длинным ногтем в молодого Гриндевальда.
– Ну, Валя молодой…еще не похож на безумного наркомана.
– Сюда зырьте!
Ввинтив в глаз невесть откуда взявшийся монокль, Деймон наклонился над фотографией пытаясь понять, что ж там такое узрела самогонщица.
И увидел.
– Пикачу мне в зад! – ахнул он.
На спортивной куртке Гриндевальда, красовался значок. Не комсомольский.
Значок представлял собой нечто треугольное, похожее на… масонский символ.
– Да он масон! – Деймон был просто мастером делать тупые выводы.
– Это тот же знак, что и в сказках «Барда Быдла»! – растолковала
– Точно-точно, – закивала Гермиона. – Так что ж это значит… Гриндвальд Анатольевич знает, что это?
– Так, нахуй старого Бобби, возвращаемся в Хогвартс. ВЗВООООД!
– Да погодь, – одернул его рассудительный как никогда Клаус, который все же дочитал статью, пока его друзья ахали и охали. – Нельзя нам в Хогвартс. А в статье сказано, что про Гриндевальда журналистке рассказала его престарелая тетка – Батильда Бертольдовна.
– И?
– И мы можем двинуть к ней и узнать у нее все, потому что, уверен, Снейп дал приказ расстрелять нас на месте, если увидит на территории школы.
Гарри, заслушавшись, едва не поджег себе палец, в попытке развести огонь.
– Но где искать Батильду Бертольдовну? – робко спросил он.
– Тут сказано, что она живет в поселке городского типа Годрикова Ноздря, – пояснила Виктория.
Вспомнив старые слова пахана, а вернее пьяный лепет на праздновании Дня учителя, Гарри вспомнил одну животрепещущую деталь.
– В Годриковой Ноздре жили мои родители, – произнес он, выпятив грудь.
– Решено, отправляемся в Годрикову Ноздрю! – крикнул Деймон. – Зовите Винчестера.
– А когда отправляемся, профессор? – спросил Драко.
– Прямо сейчас, рядовой Кефирчик. Вы перенесете нас с помощью колдунства.
Гарри и Драко переглянулись.
– Но, сэр, мы не умеем трансгрессировать!
Деймон недовольно взглянул на часы.
– Даю двадцать минут на обучение. Остальные – пора бы пожрать.
И время пошло.
Стефан Сальваторе и Елена, так и не сменившая в паспорте фамилию, крались по темным коридорам восьмого этажа и, подсвечивая себе путь керосиновой лампой, опасливо заглядывали за каждый угол. Героически проскочив мимо дежурящей технички в лице Аргуса Филча, супруги прижались к стене, а Стефан, ощупав рукой старую дверь рядом с собой, прошептал:
– Это она.
Встав прямо перед дверью, библиотекарь, набрал побольше воздуха в грудь и пропел пароль:
– Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои друзья со мной…
Дверь скрипнула и отворилась. Прошмыгнув в помещение, называемое в народе Выдрючай-комната, супруги Сальваторе огляделись.
Комната была обклеена флагами Хогвартса и фотографиями бравой армии. На пухлых подушках сидело человек двадцать, а на импровизированной сцене, сколоченной из старых досок и шматка линолеума, стояли Невилл Долгопупс, Китнисс Эвердин и самый добрый министр магии.
– Все в сборе, – произнес повар. – Анатолич, выключай свет.