Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва
Шрифт:
– Потому что ты всех кинул, Деймон. В аккурат после того происшествия в доме Бертольдовны.
– Пиздишь? – ахнул Деймон.
Но Клаус лишь покачал головой.
– Вы со стервой сбежали и кинули нас в лесу. Поттер и Малфой, эти два долдона, до последнего тебя ждали, но не дождались. Главный махач с силами тьмы выпал на майские праздники, сам понимаешь, в каком состоянии была наша армия. Некому было поддержать их боевой дух. Вот и повел армию в бой не генералиссимус Сальваторе, а Эдик.
Военрука аж в жар бросило, стоило ему представить субтильного вампирчика в
– Короче говоря, просрали мы Хогвартс, – пожал плечами Клаус. – Волан-де-Морт стал новым паханом мира всего. И начались его новые темные реформы, которые раком нагнули тех, кто выжил.
– А кто помер в войну?
– Да много кто. Винчестер, Кефирчик, половина гриффиндорских долдонов и пуффендуйских дятлов, Долгопупс…
– Только не Долгопупс! – ахнул Деймон.
– Так вот, – вздохнул Клаус. – Люцифера в клетке снова заперли, Поттера в дурку положили, Виктория сбежала в Тамбов вместе с Алариком, Гриндевальд Анатольевич вместе с Холмсом и сумасшедшим пенсионером Бобби всю войну отсидели в Тайной комнате, повар в монастырь ушел, кашеваром работать. Стефан и Елена вернулись в Мистик-Фоллс, но имена сменили.
– А Катерина?
– Катерина в битве за Хогвартс успела отпиздить Снейпа до полусмерти, – сообщил Клаус. – Потом мы с ней и Убивашкой на даче у меня прятались. А потом она замуж вышла за Сириуса Блэка, и зажила.
– ШО?!
Клаус на всякий случай отодвинулся и опасливо покосился на друга.
– Убивашка суровой выросла. Мамка ей говорила, что ты, Деймон, летчик, и дома тебя нет, потому что ты выслеживаешь врага в тылу. Ну она и вдохновилась. Хогвартс закрыли, и Убивашка поступила в десантное училище, где была единственной девкой на потоке. Ждала, когда ты вернешься. А потом только узнала, что ты, дебила кусман, мало того, что их с Катериной ради несовершеннолетней стервы бросил, так еще и слинял во время войны, как последний сцыкун.
Потом пять раз вызывалась добровольцем на Голодные Игры, с тех пор в Панеме ее называют «Шайтан с тесаком». А лет эдак пять назад ты вернулся в Хогвартс, хрен знает зачем. А Убивашка уже была в большом авторитете, и вот она громче всех орала, чтоб тебя расстреляли.
– И вы за меня вступились? – смутился Деймон.
– Не, я с Убивашкой не спорю, а Совету Мудрейших было как-то похуй. За тебя Катерина вступилась. Сказала, что ты убогий с рождения, три раза голову разбивал, манту в детстве мочил, и вообще ты даун. Мол, нельзя тебя убивать, не по-людски это. Ну мы тебя в СИЗО отправили, как изменника Родины.
– А стерва?
– А стерву до сих пор ищем.
Генералиссимус молча поковырял пальцем в ухе. Клаус, чей траурный голос детского сказочника, выставил его в рассказе еще большей гнидой, пожал плечами и пошел разбираться с тем, как работает штурвал и зачем его вообще крутить.
Мощные пары Самогонки Сатаны достали генералиссимуса настолько, что в ожидании когда его отпустит, Деймон поставил себе цель дать по щам самогонщице и отобрать у нее «Справочник юного алконавта».
– Это что ли ваш лагерь полукровок? – задумчиво протянула Дейенерис,
– А как ты поняла, что это лагерь полукровок? – поинтересовался Клаус.
Вместо ответа Убивашка сунула ему бинокль, который направила на вывеску «Добро пожаловать в лагерь полукровок!».
– Моя ж ты энциклопедистка! – восхитился Клаус.
Деймон уже заправлял в штаны штык-нож и кусок арматуры, и, услышав, что они почти на месте, запрыгал от предвкушения.
Пришвартовав корабль (разгромив при этом пристань), троица похитителей молний, оказавшись на замызганном пляжике, уверенно прошагала в лесную чащу, следуя исключительно за шлейфом окурков, бутылок, упаковок от сухариков и остального мусора, оставленного после себя юными полукровками.
Шли долго и молча. Пока не наткнулись на громадный дуб, (его Клаус уверенно назвал Лукоморским) и на двух плечистых охранников, которые, судя по лошадиному туловищу, были либо кентаврами, либо жертвами радиации.
– Так, что дальше? – прошептал Клаус, глядя, на копье, почти воткнутое кентавром ему в глаз.
– Мы известные народные целители…
Деймон аж встрепенулся.
– …снимаем венец безбрачия, – улыбалась Убивашка.
– … гадаем на кофейной гуще, – поддержал военрук.
Припомнив план Гриндевальда, Деймон, причудливо замахав руками, начал орать, что здесь порча, которую надо срочно снимать, на кентаврах – венец безбрачия, а он, как финалист «Битвы экстрасенсов», обязан помочь.
– Вы как нас нашли, убогие? – вскинул брови кентавр, явно не купившийся на разводку с экстрасенсами.
– Видение мне было, – томно произнес Деймон.
– А ты кто? – А второй кентавр все не отставал от Клауса.
– Клаус, сын Орфея, – ляпнула Убивашка.
Кентавры разом повернулись к «сыну Орфея», который нервно икал.
– Поет, как соловей.
– Как умирающий соловей, – добавил Деймон. – Как умирающий соловей с голосовыми связками Джигурды…
– Тебе что, не нравится, как поет Клаусяш?! – рявкнула Убивашка.
Отодвинувшись подальше, Деймон встал позади бледного Клауса, которого вовсю рассматривали кентавры, казалось, забыв об охране входа в лагерь, чем и воспользовалась суровая девка, шмыгнув в кусты и ползком просочившись на территорию полукровок.
– Тооолькоо, – послышалось вдалеке завывание Клауса, который, кажется, нашел в охранниках новых фанатов. – Рюмка вооодки на столеее….
Деймон, поняв, что Клаус справляется настолько хорошо, что кентавры уже мечутся в конвульсиях от его пения и ничего вокруг не замечают, героически поправил треники и прыгнул в кусты за Убивашкой.
– Какого ляда? – возмутилась та.
– Сиди тихо, етить твою. Поймают – обоих расстреляют.
– Ты бросил Клаусяша?
– Он отлично справился.
– ТЫ БРОСИЛ КЛАУСЯША?!
– ДА ЧТО ТЫ РАЗОРАЛАСЬ, ЁБ ТВОЮ МАТЬ? – не выдержал Деймон. – Нас же услышат и…
И тут же кусты раздвинулись и обоих Сальваторе рывком поставили на ноги странные дети в доспехах и сандалиях, которые, видимо, сбежались со всего лагеря на вопли и ор.