Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва
Шрифт:
– Улыбайся, – растянув губы в туповатой улыбке, шепнул Деймон. – Улыбайся, они любят идиотов.
Дети-полукровки ошалело хлопали глазенками и молчали.
– Здравствуйте, полукровки, мы – полудурки! – задорно крикнула Убивашка, отвесив нелепый низкий поклон.
Дети молчали.
– Кто из вас Перси Джексон? – гаркнул Деймон.
Худощавый хлопчик в ржавых доспехах спартанца что-то пискнул и поднял руку.
– ГДЕ МОЛНИИ, ПИЗДЮК?! – схватив паренька за плечи, прорычал Деймон, тряхнув бедного Перси так,
– АААА!!!! – в ужасе заорал Перси Джексон. – Я всех сдам!
– Тьфу ты, точно родственник стервы, – констатировал военрук. – Говори, мелкое дрыщеватое уебище!
– Я сын бога! – взвизгнул Перси Джексон, извиваясь в руках безумного дядьки. – Не сметь так…
Деймон аж подпрыгнул.
– Сектанты… Везде сектанты, – в ужасе прошептал он. – А ты шо стоишь, дура?! Пиздуй за молниями, етить твою разъетить ее коромыслом!!!
Убивашка, офигев от неожиданных воплей настолько, что забыла все выученные в нежном детстве матюки, захлопала глазами и, посредством мощного родительского пендаля, отправилась вглубь лагеря, искать некие молнии, которые хрен знает, как выглядят.
– У меня нет молний! – пискнул Перси Джексон.
– Прокурору расскажешь, маленький клептоман!
Бедный мальчик икнул и побледнел.
Клаус оглушал кентавров своим смертоносным пением. Убивашка уже шарила в казармах полукровок. А военрук, подумав секунду, чем занять толпу подростков-сектантов, почувствовал себя в своей стихии.
– А как у вас с военной дисциплиной? – вкрадчиво поинтересовался Деймон.
– Мы изучаем древние ремесла и вообще вы кто такой, чтоб…
– Ты здесь самая умная, а?
– Я – дочь богини мудрости! – возмутилась девка в задних рядах.
Генералиссимус прищурился.
– Ну ты и стерва. В каждом фандоме своя стерва. А теперь, убогие… УПОР ЛЕЖА, ЕТИТЬ ВАШУ!
– Это что ли ваши молнии? – повертев в руках колчан с какими-то сияющими проводками, разочаровался Деймон.
– Дед Валя разберется, – бросила Убивашка. – Покрути штурвал.
Деймон обернулся так, что едва не вывихнул себе шею.
– А что так?
– Я пойду Клаусяшу фингал зеленкой замажу. Кентавры просекли, что он не сын Орфея, и отпиздили его.
Клаус, развалившийся на мешках гречки, помахал забинтованной половой тряпкой рукой и улыбнулся во все свои оставшиеся восемь зубов.
Постепенно лицо Клауса было практически полностью измазано зеленкой, делая его похожим на черепашку-ниндзя. Деймон, стараясь не ржать, с упоением вцепился в штурвал, и, глядя на то, как солнышко опускается за водную гладь, едва ли не лыбился от радости.
Наконец, когда избитый «сын Орфея» заснул на палубе, подложив под голову мешок гречки, военрук, откашлявшись, гаркнул:
– Слышь, женщина, ходь сюда.
– Что ты хочешь, уголовник? –
– Клаус мне все рассказал, – произнес генералиссимус, откашлявшись так, словно подавился целым арбузом. – Теперь я знаю, почему ко мне относятся, как к говну. А я не знал, я из прошлого! Это все Самогонка Сатаны!
– Самогонки Сатаны не существует. Многие годы назад какой-то буйнопомешанный даун уничтожил единственный рецепт.
– Сдается мне, я был этим дауном, – сказал Деймон. – Потому что планирую это сделать, как только меня отпустит. Но пока на это можно забить. Я хочу, чтоб ты знала, Убивашка, я, конечно, гнида, но никогда не кину Хогвартс.
– На суде ты то же самое говорил, трепло, – буркнула девка.
– И тебя никогда не кину. Особенно ради стервы.
Убивашка хмыкнула и, зачем-то, столкнула чайку за борт. Поняв, что сердце суровой бабенки почти оттаяло, Деймон, по всем правилам психологии, начал давить на жалость.
– Я ж скорее пить брошу, чем тебя!
Все. Этот железный, нет, титановый, аргумент, добил бы любого, кто знал Деймона Сальваторе. Вот и Убивашка повелась, правда, с выводами не спешила.
– Мать говорила, ты бухарь.
– Мать врать не будет, – кивнул Деймон. – Когда меня отпустит, я вернусь в свое время, я в жизни не сбегу, как сцыкун. Клянусь здоровьем Джереми Гилберта.
– Ну ладно, допустим, я тебе поверила, – вздохнула Убивашка. – Но мы все равно тебя расстреляем. Для профилактики.
Деймон хотел было что-то возразить, но вопль неожиданно проснувшегося Клауса помешал.
– НА НАС НАПАЛИ! – орал Клаус, тыкая пальцем во вражеский броненосец, появившийся на горизонте с неожиданностью подкравшегося пиздеца.
Запрыгнув на мачту и едва не свалившись вниз, Деймон, рассмотрев в бинокль флаг в виде простыни, на которой была намалевана чья-то бледная безносая рожа, мигом все понял и заорал, как ошалелый олигофрен:
– Это цыганенок Том! К оружию, товарищи!
– Ура, убивать! Убивать! – радовалась Убивашка.
Клаус уже достал невесть откуда взявшуюся базуку и, приняв позу горбатого снайпера, приготовился стрелять.
– Покажи им, что такое хогвартская военная подготовка! – бушевал Деймон. Но почувствовал странное.
Краски потихоньку тускнели, запахло горячим пригоревшим супом. Вдали слышались смутно знакомые голоса, а броненосец «Пикачу» потихоньку растворялся в поле зрения.
– Ну слава Богу, – ахнул чей-то знакомый голос. – Вставай, долдон, мы на поминки уже скинулись!
Резко вскочив, генералиссимус обнаружил себя в палатке. Рядом валялся Поттер, чья забинтованная голова была похожа на тюрбан. А над ним самим стоял перепуганный трудовик, живой и здоровый.
– Бро, ебать тебя торкнуло! – крикнул он, кинувшись обнимать оклемавшегося другана.