Сверхъестественный дневник сумеречного Хогвартса 4. Последняя битва
Шрифт:
Бухой Хеймитч, тот самый главный противник политики трезвенности на незалежной Родине Китнисс Эвердин, вооружился шампуром и пожал руку Аларику Зальцману.
Пенсионер Бобби уже где-то потерял свою кепку, но не растерялся и нацепил на голову Распределяющую Шляпу.
— Поттер, етить твою, — швырнув в Гарри шишку, крикнул Малфой. — Слазь, миссия ждать не будет.
И, пошатав сосну, сбросил с нее Избранного.
Гарри отряхнулся и, тут же выпрямившись, взглянул на часы.
— Через пятнадцать минут я должен
— Гарри, это провокация, — прорыдала стерва, вытерев нос листом лопуха.
— Стерва, я должен сдаться. Помните, чему нас учил профессор Сальваторе?
Малфой, мигом достав из кармана треников блокнотик, в котором записывал все фразы своего любимого учителя, процитировал:
— Пивас портвейном не глуши, а тяпни водки от души.
— Нет, Малфой, не это, — покачал головой Гарри. — Хотя философский смысл в этой фразе тоже есть. Он говорил: «Не ссать, Поттер». И я не ссу.
Гермиона опять зарыдала. Малфой понимающе кивнул.
— Кольт спизжен. Но я даю установку — уничтожьте крестражи, — томно сказал Гарри и принюхался. – Там, в чаще, пахнет папиросами «Ялта». Волан-де-Морт там.
— Поттер, ну хули ты опять выебуешься? — чуть ли не прослезился Малфой. — Ты погодь, можно же в чащу баллистическую ракету запустить и тогда…
Но Гарри уже все решил.
— Малфой, береги стерву. Стерва, не лезь к генералиссимусу, етить твою. Ну, с Богом.
И, оставив своих соратников под сосной, твердым шагом направился к убежищу цыганенка Тома.
— Господа офицеры и прапорщики! — гаркнул Деймон, собрав всех бойцов на внеочередном заседании партии добра. — Нас нещадно убивают. Мы понесли ряд потерь: Кузю Криви контузило петардой, Холмсу подбили глаз, разбили шесть бутылей бормотухи…
Аларик, не выдержав этого ужаса, испустил предсмертный хрип и лишился чувств.
— Брат, я знаю, как это тяжело, но война не щадит никого, — строго сказал генералиссимус, глядя на то, как рядом с Алариком рухнул и Хеймитч. — Но победа будет наша, етить вашу! Анатолич, шо там Глист? Анатолич?
Но Гриндевальд его не слышал. Он стоял в дверях Большого зала, сжимая в руке кальян с плутонием и, хлопая осоловелыми глазенками, смотрел лишь на одну фигуру.
— Ты вернулся.
— Я вернулся, Валя, — шепотом произнес Дамблдор.
— Пахан, что за херня? — спросил трудовик. — Мы же тебя отпели уже.
Дамблдор смутился и начал жевать свою бороду.
— Я вернулся ради Хогвартса, ради Валюши, — всхлипнул он. — Не мог я в стороне сидеть, пока тут…
— Да что ты пиздишь, — буркнул Гриндевальд. — «Ради Хогвартса, ради Валюши»… так и скажи, забыл в замке диск Булановой. Еще и джедайский меч стыбрил.
Пахан отложил свою швабру в елочных игрушках (пожалуй никто, кроме Гриндевальда,
— Да, я забыл диск Булановой, — признался он. — Но я не брошу замок. Снова.
— Бля, мы по косарю на его похороны скинулись, — закрыла лицо руками самогонщица. — Пропали деньги…
— Я не знаю, что я чувствую, — пожаловалась Елена.
— Остановитесь, — вдруг глухо прозвучал голос «Главного Песняра».
Клаус, которому фингал под глазом кто-то уже замазал зеленкой, шагнул вперед и, застегнув ширинку, произнес:
— Пахан ошибся. Зассал. За это мы его отпиздим.
— УРАААА!!! — прокричали няшки.
— Но он вернулся. За это мы нальем ему бормотухи и отправим в бой, — продолжил Клаус. — Пахан вернулся, потому что верен замку, Анатоличу и диску Булановой. А если он вернулся, то он не такая гнида, как мы считаем.
— Да что мы его слушаем! — встрял Холмс. — Майклсон, ты несешь ересь!
Из казана донесся устрашающий писк Убивашки и звон ее погремушки, а Глист ГМО, поняв команду, тут же отшвырнул Холмса хвостом на другой конец зала.
Военрук поднялся со стула, махнул еще стопочку бормотухи и проникновенно взглянул в грустное лицо блудного Дамблдора.
— Встать в строй, товарищ пахан! Выдать ему оружие, каску с фонариком и фронтовые сто грамм.
Лицо Дамблдора посветлело.
— Бегом, ёб твою мать! — гаркнул Деймон. — Хотя нет, прыгай на единорога, будешь руководить «конницей» в лице Глиста ГМО.
И тут же получил по голове хвостом Глиста.
— Ладно, «конницей» руководит Убивашка, — буркнул генералиссимус, потирая затылок. — А сейчас полчаса подходят к концу, товарищи.
— В БОЙ! — заорала Китнисс Эвердин.
— За Хогвартс! — кровожадно рявкнул Невилл.
— Ура, товарищи! — орал повар.
— Выйду ночью в поле с конем!
— Етить вашу, — злобно буркнул кто-то.
Воцарилось молчание. Деймон задрал голову вверх и, взглянув в суровую мордашку юной Дейенерис, заорал благим воплем психопата:
— Моя доча сказала первые слова! Моя доча умеет говорить! Катерина! Катерина, она «етитькнула»!
— За Дейенерис! — громко сказал Клаус, подняв граненый стакан.
— За мою племяшу! — воскликнул Стефан.
— За Матерь Глистов ГМО!
— УРААА!!!
Стаканы звякнули.
Но время неумолимо тикало, и армия, отложив празднование на потом, снова приготовилась к бою.
Гарри топал через заросли колючих кустов, жевал бутерброд (все-таки влияние трудовика неоспоримо) и думал о вечном. С каждым шагом убежище Темного Лорда становилось все ближе, и Поттер, преисполненный чувства долга, сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой — обломок трубы, так на всякий случай.