Свержение ига
Шрифт:
Всё это говорилось по-прежнему спокойно и казалось со стороны беседой двух почтенных старцев. Тем неожиданнее было видеть, как Сцибор вдруг вышел на свободное место и обнажил саблю. Бердоулат рванулся к нему, ступая прямо по скатерти, благо на ней было немного посуды, и налетел, словно голодный беркут. Предыдущий бой мало чему научил его: так же дробно застучал он саблей и так же быстро лишился её — Сцибор применил свой старый приём.
— Стой! — раздался властный голос Нурдавлета, когда Бердоулат схватился за кинжал.
— Но бой не окончен, отец, — застонал тот в отчаянии. — Ты не знаешь его языка и как он поносил нас, сидя за столом. Я отомщу!
— Довольно, у глаз всюду один язык! — Нурдавлет
Сцибор пожал плечами:
— Годы знают больше, чем книги, господин.
Нурдавлет радостно привскочил с подушек — рыцарь оказался не только искусным, но и мудрым.
— Ты должен поделиться своим искусством! — воскликнул он. — Я предлагаю тебе почётную должность аталыка [32] . Бердоулат! Отныне это твой учитель, пойди и почти его, как требует наш обычай.
В Золотой Орде существовало непреложное правило: приказы должны выполняться быстро, и, чем выше положение приказавшего, тем быстрее. Всё это правило свято соблюдали. Не успел ещё Сцибор осмыслить случившееся, как перед ним оказались расшитый золотом халат и богато изукрашенная сабля. Слуги внесли поднос с дымящейся бараньей головой и передали его Бердоулату. Тот умело заработал ножом: отрезал язык, ухо, вынул глаз, мозги и сложил всё в серебряную чашу. Затем встал и с гордым поклоном преподнёс её Сцибору.
32
Аталык — воспитатель ханских детей.
— Э-э, если кланяешься, то кланяйся низко, — наставительно сказал ему отец, и Бердоулат склонился до земли.
Обычай требовал, чтобы почитаемый отведал все эти символы красноречия, чуткости, зоркости и мудрости. Но Сцибор ничего не умел делать наполовину, поэтому съел всё без остатка.
Той подходил к концу. Уже многие отяжелевшие от еды гости уронили головы и тяжело отдувались, даже самые почтительные, которые в начале тоя сидели на корточках в готовности немедленно вскочить и исполнить волю хозяина, теперь бесцеремонно развалились на подушках. Сцибор, облачённый в халат, находился на почётном месте рядом с Нурдавлетом и заметно косил глазом, что свидетельствовало о его чрезвычайной сытости. Нурдавлет только теперь соизволил обратить внимание на московских гостей и сделал им знак приблизиться.
Матвей передал привет от московского князя и предложение перейти к нему на службу. Нурдавлет остался равнодушным, и Матвей с жаром заговорил. Он манил прелестями московской жизни; обещал, что каждый из братьев получит в кормление по большому городу, где будет полновластным хозяином и не станет бегать по базарам в поисках пищи; соблазнял возможностью объединения данных городов и образования новой Орды — мест у московского князя для кочевьев довольно; напоминал о замятие, начавшейся в Большой Орде и требующей их приближения к Сараю, даже припомнил одну из заповедей пророка, которая требовала чаще обращать свой лик к востоку.
Наконец Нурдавлет остановил его.
— Чем дальше удаляешься на запад, тем лучше понимаешь, что мудрецы живут на востоке, — глубокомысленно заметил он. — Ты прав, но многословен, а в многословии мало смысла. Мы подумаем над предложением московского князя, когда вернётся мой брат Айдар. Хотя... аталык верно сказал, что в наши годы лучше ничего не менять.
— Sint ut sunt aut non sint [33] , —
Матвей исподтишка погрозил ему кулаком, но тот вряд ли что-нибудь увидел, хотя и смотрел в его сторону.
33
Пусть остаётся так, как есть, или совсем не будет (лат.).
Айдар был где-то на юге, объезжая пограничных беев и подвигая их на борьбу с Менгли-Гиреем. Ждать его пришлось изрядно, но Матвей даром времени не терял. Он завёл приятелей среди Чиновников и узнавал через них многие неявные подробности здешней жизни. Это не составляло большого труда, ибо чиновный люд, испорченный мздоимством властей, мог делать за деньги что угодно.
Обширные земли соединённого Польско-Литовского королевства управлялись с помощью наместников. Правда, киевский наместник уже давно ничем не управлял. Он безвыездно жил в своём неприступном замке и занимался разведением каких-то диковинных цветов, самым ярким из которых, по уверению многих, была его единственная дочь. На деле всем заправлял подскарбий, человек властолюбивый, хитрый и наглый. Когда лев спит, шакал гуляет без страха, — усвоив эту истину, подскарбий без оглядки творил свои тёмные дела и безмерно обогащался. Он никого не баловал казёнными выплатами, зато не мешал восполнять недополученное на стороне. Поэтому все служивые были озабочены изобретением различных способов доставания денег.
Матвей часто встречался со Сцибором и рассказывал о творимых безобразиях. Занятый выполнением новых обязанностей, старый рыцарь не слишком возмущался, — возможно, тёплое место хорошо грело старые кости и не поощряло к былой решительности. Обычно при разговоре присутствовал Бердоулат, и после каждого рассказа Сцибор делал важные нравоучения.
Только что по королевскому указу под предлогом борьбы с турками были увеличены налоги. Народ роптал вполголоса, сознавая, что громким криком можно оглоушить только себя. Однако о том, что предшествовало объявлению указа, знали немногие. Обычно десятая доля всех налогов шла лично наместнику. Получив указ, подскарбий, ссылаясь на постоянное уменьшение поступлений в казну, убедил того брать не долю, а твёрдую сумму и, как только согласие было получено, объявил придержанный указ. Разница между новой десятиной и твёрдой суммой оказалась значительной, и вся она пошла в карман подскарбия. Бердоулат, услышав эту историю, возмутился, но Сцибор величественным жестом успокоил его и спросил:
— Следует ли делать вывод, что повелителю не нужно держать при себе людей более умных, чем он сам?
— Конечно! — без раздумий отвечал Бердоулат. — Ещё Чингисхан ставил это одним из условий сохранения власти.
— Времена меняются, — покачал головой Сцибор, — и спрос на умных людей теперь более велик, чем раньше. Нужно только, чтобы их всегда было несколько. Тогда часть своего ума они будут тратить на то, чтобы унизить друг друга, а остальное — на то, чтобы обратить внимание повелителя дельными предложениями. Здешняя беда заключается в том, что подскарбию не противостоит никто, равный по уму и власти...
Бердоулат не мог не отметить справедливость суждений мудрого аталыка. Перед ним был пример отца, который ещё совсем недавно являлся безраздельным повелителем Крымского ханства, но, не видя перед собой достойного соперника, усыпился могуществом и потерял всё. О, как много нужно знать, чтобы не потонуть в пучине властолюбия!
Сцибор подтверждал:
— Да, знание — вождь правильной воли и единственный путь к настоящему величию. Чтобы делать добро, его надо знать; чтобы избежать зла, его надо уметь различать...