Свет Аруначалы. Беседы с Раманой Махарши и Аннамалаем Свами
Шрифт:
Этот стих восхваляет связь с джняни, утверждая, что связь с таким существом гораздо более продуктивна для садхаков, чем выполнение духовной практики самостоятельно. После того как я услышал эти слова, я обрел мужество остаться в Раманашраме и служить Бхагавану.
Вопрос: Вы сказали, что, служа джняни, можно получить его неизрасходованные пуньи в качестве благословения. Разве не нужно иметь много собственных пуний, просто для того чтобы иметь возможность самой встречи с джняни и служения ему? Это ведь не просто вопрос удачи.
Аннамалай: Да. Один из наших святых написал стихотворение об этом эффекте: «Те, кто накопил пуньи за много жизней, те, кто в достаточной мере очистил свой ум, те, кто выполнил огромный объем духовной работы за многие жизни, – такие добродетельные души получат связь с реализованным Гуру и его милостью придут к осознанию истины».
Если ты хочешь согреться, тебе нужно подойти поближе к огню. Если хочешь воды, тебе нужно подойти к колодцу, а если хочешь милости, чтобы осознать Себя, тебе придется пойти к джняни.
Бхагаван
После моей первой попытки сбежать я никогда больше не покидал Бхагавана. Я никуда больше не ездил для выполнения своих духовных практик. Я просто слушал то, что говорит мне мой Гуру, и выполнял его указания так хорошо, как мог.
И вот однажды, когда мы были в Холле, Бхагаван повернулся ко мне и сказал: «Твои кармы закончились».
У меня была эта великолепная возможность предать себя такому Гуру, каким был Бхагаван, довериться ему и служить ему. Это произошло не благодаря моим усилиям. Такого рода вещи вообще случаются очень редко, поскольку такие явления, как Бхагаван, приходят не слишком часто. Если хочешь учиться, тебе приходится ходить в школу. Если хочешь джняны, нужно идти к джняни.
Я хочу сказать еще кое-что о милости Гуру. Бхагаван сказал мне, что Гуру – это Я, пребывающее внутри. Я проявляется в форме и подталкивает умы преданных в направлении Себя Самих. В то же самое время Гуру пребывает в нас в качестве непроявленного Я. Он тянет нас к Себе изнутри. Это затягивание и подталкивание и есть милость Гуру.
Чтобы милость Гуру над нами работала, нам приходится сдаваться. Нам приходится отказываться от всех вещей этого мира, других миров – и направлять все наше внимание к Себе. Если мы хотим чего-то в этом мире или после смерти, наша энергия будет рассеиваться на эти желания и мы будем перерождаться снова и снова.
Однажды я сказал Бхагавану, что хочу уйти и пожить в пещере, где мог бы медитировать сам.
Бхагаван ответил: «Если у тебя в уме есть такие желания, тебе придется еще раз рождаться. Зачем сохранять такие желания? Если тебе это предназначено, оно случится само по себе. Оставь эту мысль в покое».
Так что откажитесь от всех своих желаний, симпатий, антипатий и предпочтений. Если вы действительно единое целое, какая часть себя будет вам нравиться или не нравиться?
Чтобы укрепить мою решимость, Бхагаван иногда вдохновлял меня историями о служении и преданности из жизни других великих учителей. Дважды он рассказывал мне о Вирупакше Дэве и Гухае Намашивае, двух великих святых, живших на Аруначале несколько столетий тому назад.
Два этих человека верой и правдой много лет служили своему Гуру в Карнатаке. Наконец Гуру послал обоих к Аруначале и велел медитировать там. Придя сюда, они выбрали для своего тапаса разные места: Вирупакша Дэва – пещеру, которая сейчас носит его имя, а Гухай Намашивая выбрал пещеру немного подальше и ниже. После многолетних медитаций и тот и другой достигли освобождения. В конце концов они сами привлекли преданных и основали здесь ашрамы.
Возможно, Бхагаван рассказывал мне эту историю, так как знал, что и моя судьба в том, что меня пошлют медитировать самостоятельно после многолетнего служения.
Если ученик служит Гуру, Гуру ничего от него не получает, но ученик очищается своим служением и подготавливает себя к восприятию истины. Корабль, может быть, и перевезет тебя через океан, но самому кораблю нечего от тебя взять.
Есть еще один стих, который я хочу тебе привести. Это песня Маниккавачагара, чья высшая преданность Шиве сделала для него возможным осознание Я. Бхагаван часто цитировал нам стихи Маниккавачагара.
«Я отдаю себя тебе. Взамен ты должен отдать мне себя. В этой сделке обмена кто на самом деле оказывается в выигрыше? В результате нашей сделки я получил от тебя безграничную ананду. Но что ты получил от меня? Ничего! Только лишь бесполезное эго. Теперь ты живешь в моем сердце. В чем еще я нуждаюсь?! Со мною это свершилось. Мне ничего не нужно, потому что в моем Сердце есть ты».
Маниккавачагар мог так петь, потому что сам Шива пребывал внутри него как его собственная реальность. Его желания исполнились. Ему ничего не было нужно.13
Аннамалай Свами: Это случилось где-то в 1930-х, когда я получил телеграмму с сообщением, что умер мой отец. Я рассказал обо всем Бхагавану и попросил: «Пожалуйста, дай ему мокшу (освобождение)». Бхагаван кивнул головой и сказал: «Да».
Вскоре после этого Чиннасвами попросил меня совершить омовение, поскольку в нашей индуистской традиции, когда чей-то отец или мать умирает, нам нужно совершать очищающее омовение.
Я сказал Чиннасвами: «Мой отец не умирал. Бхагаван – мой отец. Он все еще здесь. Человек, который только что умер, был моим отцом в прошлом рождении. В этом рождении мой отец – Бхагаван, мой Гуру. Мне не нужно совершать омовения».
Есть еще одна индуистская традиция, касающаяся смерти. Если в семье кто-то умирает, мы не принимаем пищу, пока тело не кремировано или не погребено. Когда мать Бхагавана умерла в Скандашраме, Бхагаван пренебрег этим правилом, сказав: «Мать не мертва. Давайте поедим». В этом случае ритуального осквернения не совершалось, потому что его мать осознала Я в последние свои минуты. В таких обстоятельствах обычные правила омовения и поста не применяются.
Были и другие индуистские предписания, относящиеся к питанию, которыми Бхагаван иногда пренебрегал. Во время солнечных или лунных затмений нам не полагается готовить или есть.
Однажды, когда это случилось, Бхагаван сказал: «Пошли, давайте есть, как обычно. Нам не стоит беспокоиться по поводу этого затмения».
Некоторые брахманы, которые более строго соблюдали такого рода правила, побоялись нарушить привычки всей своей жизни, но все остальные пошли с Бхагаваном и ели вместе с ним.
После смерти своей матери в 1922 г. Бхагаван продолжал жить в Скандашраме еще несколько месяцев. Потом в один прекрасный день он спустился к подножию горы к самадхи матери и там остался. Некая сила, некая шакти побудила его спуститься с горы и навсегда покинуть Скандашрам. Вскоре после этого Скандашрам был ограблен. Воры стащили кастрюли и еще кое-какие вещи. С тех пор некоторые преданные постоянно оставались в Скандашраме, чтобы охранять это место и тот нехитрый скарб, который там еще оставался, но после той кражи место оставалось практически покинутым – все спустились вниз и жили там. Многие преданные приходили, чтобы поднести Бхагавану пищу, а утраченные предметы утвари скоро появились снова благодаря пожертвованиям посетителей.
Поначалу все было совсем примитивно. Все, включая Бхагавана, спали под открытым
В те дни цемента не было и нам приходилось использовать раствор, замешенный на извести. У меня была повышенная чувствительность к химикатам, входящим в состав раствора. И у меня постоянно была аллергия. Каждое утро я просыпался с гноящимися глазами. Мне приходилось целый день работать на жаре под открытым небом, и перегрев тела ощущался постоянно, даже прохладными вечерами. Бхагаван научил меня, как готовить специальную смесь, состоящую из кокосового, кунжутного и касторового масел. Он сказал, что если я вечером буду смазывать этим средством свои стопы, оно снимет ощущение перегрева. Я попробовал, и результат был очень хорош. Раньше мне было трудно заснуть ночью из-за ощущения перегрева, постоянно сохранявшегося в теле. После того как я стал пользоваться тем средством, я стал постоянно хорошо спать по ночам.
Однажды в период моего служения Бхагавану Ашрам приобрел дом в Тиручужи, где Бхагаван родился. Чиннасвами попросил меня поехать туда и выполнить в старом доме кое-какие ремонтные работы. Он хотел превратить его в своего рода храм.
Я не хотел покидать Бхагавана и потому сказал Чиннасвами: «В предыдущих рождениях я уже совершил все свои поклонения в храмах и омовения в святых водах. Вот почему сейчас я пришел к Бхагавану. Вся эта деятельность мне больше не нужна». Чиннасвами не настаивал, и я никогда не ездил в Тиручужи.
У меня было достаточно пуний, чтобы прийти к Бхагавану и получить его милость, потому что я уже делал все эти вещи в других жизнях. Добрые дела, благотворительность, храмовые обряды и т. п., что я совершал в прежних жизнях, дали мне право прийти к Бхагавану, быть в его присутствии и остаться служить ему. Они уже сыграли свою роль и больше не были мне нужны. Все эти обрядовые действия потеряли для меня привлекательность через несколько дней после того, как я познакомился с Бхагаваном и его учением.
Вопрос: В книге Свамиджи я прочитал, что ему нравилось допивать воду, которая оставалась в стакане Бхагавана. Это своего рода обряд, который он продолжал постоянно выполнять еще долго после своего прихода в Раманашрам. Делает ли Свамиджи различие между обычными ритуалами и употреблением остатков пищи ГУРУ?
Аннамалай: Когда я работал в Ашраме, я имел обыкновение пить воду, которой Бхагаван омывал руки. Я пил эту воду дважды или трижды в день. Даже когда я переехал в Палакотту, я все еще время от времени пил эту воду, потому что Мудальяр Пати иногда мне ее приносила. Она знала, что я люблю эту воду, и знала, что я к ней привык.
Сундарам (переводчик): Однажды я спросил Свамиджи, почему он так пристрастился к этой воде. Он сказал, что это произошло из-за истории, которую он прочитал, когда еще жилу себя в деревне. Это был рассказ о мудреце по имени Паттинатар, жившем со своим учеником Бхадрагирьяром в деревне под названием Тирувидаймарудур.
Аннамалай Свами (продолжая рассказ): Каждый день оба они отдавали свою недоеденную пищу собаке. Спустя какое-то время эта собака сдохла и приняла рождение в качестве принцессы во дворце царя в Бенаресе. Когда она подросла, царь решил выдать ее замуж, но принцесса отказалась, сказав, что вместо замужества она хотела бы увидеть мудреца по имени Паттинатар, который живет в Тирувидаймарудуре. Видя, как решительно она настроена, царь сам согласился отвести ее на свидание с этим человеком. Как только она туда прибыла, Паттинатар узнал ее и сказал ученику, что в предыдущей жизни она была той собакой, которой они отдавали объедки.
Потом Паттинатар добавил: «Она просветлеет, потому что ела ту пищу».
Ученику трудно было во все это поверить. «Как это собака может родиться человеком? – спросил он. – И как она может просветлеть просто оттого что ела такую пищу?» Паттинатар ответил: «Я покажу тебе». И он пошел в ближайший храм Шивы. Принцесса и ученик последовали за ним.
Когда они вместе стояли внутри храма, им явился Шива в форме света. Свет снизошел на принцессу с учеником и поглотил их обоих. Паттинатар остался стоять один. Он спросил Шиву: «Я остался один в этом мире. Пожалуйста, скажи мне, как мне тоже слиться с тобой». Шива ответил: «Возьми этот горький сахарный тростник и ходи из одного моего храма в другой. Каждый раз, когда будешь посещать какой-нибудь храм, пробуй тростник. Если он будет очень сладким на вкус, там, в этом храме ты достигнешь самадхи и станешь со мной одним».
Паттинатар последовал этим указаниям и посетил много храмов, но в течение многих лет всякий раз, когда бы он ни попробовал сахарный тростник, тот всегда оказывался горьким. В конце концов он пришел в Тирувантияр, маленький городок неподалеку от Мадраса. Он откусил кусочек тростника, и в тот момент когда сладость коснулась его языка, он обрел махасамадхи и исчез.
Воспоминания об этой истории и вызывали у меня желание пить оставшуюся после Бхагавана воду.
В 1930-х гг., когда я еще служил Бхагавану в Ашраме, у меня появилась сильная боль в желудке. Один из медиков, преданный Бхагавана, решил взять меня в Мадрас для обследования. Меня там обследовали, но причину болей в желудке не обнаружили. Когда я уже готов был возвращаться в Ашрам, я вдруг вспомнил историю о Паттинатаре и решил по пути домой посетить тот храм в Тирувантияре. Я слышал от других людей, что когда Паттинатар дематериализовался в храме, от него остался Шивалингам. Когда я приехал поклониться ему в храм его самадхи, я увидел, что лингам все еще находится там.14
Вопрос: Во время глубокой медитации покой присутствует постоянно. Но все еще есть ощущение, что покой – это нечто такое, что может приходить и уходить. Я знаю, что это просто идея, но я хочу эту идею уничтожить и иметь непосредственное переживание покоя, который никогда не приходит и не уходит.
Бхагаван говорит: «Вы всегда Я. Избавиться нужно только от вашего мнения, что вы Я не являетесь». Как это происходит?
Аннамалай Свами: Я – это покой и радость. Осознание покоя и радости внутри себя есть истинное осознание Я. Невозможно делать различия между миром, радостью и Я. Они представляют собой неразделимые аспекты. У тебя есть эта идея, что покой и радость присутствуют внутри, поэтому ты прилагаешь какие-то усилия, чтобы их там найти, но в настоящий момент это для тебя только идея. Поэтому спроси себя: «Кому эта идея приходит? У кого она есть?»
Тебе нужно придерживаться этой линии, если хочешь, чтобы идею заменило переживание. Покой – это не идея и не то, что приходит и уходит. Мы всегда есть То. Так что и пребывай в качестве Того. У тебя нет ни рождения, ни смерти, ни неволи, ни свободы. Ты есть вечный покой, и он свободен от всяких идей. Мысль «я есть тело» – вот что укрывает То. Вот что должно уйти.