Свет далекой звезды

Недоруб Сергей

Прослушала, сделала паузу, обдумала. До меня постепенно доходило, что сам текст является лишь частью книги – есть еще определенное послевкусие, когда надо поразмыслить над прочитанным или услышанным. Понять, что это было, и решить, что именно намотать на косичку.

Решила и намотала. Вам не признаюсь все равно. Или читайте сами, или приходите ко мне в гости с конфетами, тогда и поговорим о разных вещах.

Следующая книга. Мамочки, что это?! Обстрел с вертолета, какая-то зона, мутанты. Это вообще что за жанр? Орущий полтергейст, любящий шоколад… Чушь какая-то. Диск выбрасываю в форточку.

Не все книги мне подходят, как видите. Надеюсь, я правильно их сортирую.

Общение, Алекса. Слушай внимательнее, как

люди разговаривают. Изучай лексикон методом погружения. Слушай, какие слова употребляют люди, и учись говорить так же, только не копируй никого. Лови нить разговора, прежде чем он закончится. Управляй беседой в нужную сторону, когда надо, и просто слушай, если больше ничего не требуется. Твой словарный запас плоский, как блин. Запомни по два синонима к каждому слову, и блин станет оладушком. Добавь себе красок. И перестань разговаривать сама с собой!

* * *

Прошло, наверное, не менее двухсот подзарядок батарей, прежде чем мы с Боженой начали скупать не только художественные книжки, но и образовательные. Я вроде уже говорила, что посещала заочную школу для слепых. По крайней мере, письменный текст не забыла. Почерк изменился, вот только я не знала, каким он стал.

Школьная программа была насыщенной ровно настолько, чтобы не надоесть. Хотя я не думаю, что не сумела бы осилить курс сильнее того, который нам давали. С этой мыслью и успокоилась. Азбуку Брайля, конечно, освоила. Какое счастье, что в нашем городе для слепых не существует занятий по какой-нибудь квантовой механике, иначе пришлось бы искать оправдания, чтобы ею не заниматься. Так что я смогла позволить себе прослушивать только те книги, которые мне нравились. Психология давалась легче всего. Никогда бы не подумала, что мою личность, оказывается, настолько просто разобрать по кирпичикам. И у меня появилась мечта – жить так, чтобы про меня можно было написать собственную книгу, а не просто заполнить бланк с пунктиками биографии. По крайней мере, за бланк мне точно не стыдно.

К тому времени я отчитывалась уже не перед школой, сами понимаете, а перед Творцом и собою. А перед этими двумя никакую лень на здоровье не спишешь.

* * *

Я нашла работу.

Слепому человеку это тяжело, но мне крупно повезло. Я кучу предложений отклонила, среди них восемь вакансий сексуального характера и одно место на заводе. Собирать по четыреста телефонных розеток в день я просто не смогла бы. Бррр!

Зато я нашла целых две работы, после которых поняла, что завод был бы не так уж плох. Фотомоделью на несколько сессий и массажисткой в центре для детей с нарушениями двигательной системы. Первая работа была ничуть не легче второй – меня постоянно наряжали во что-то, что не поддавалось оценке без зеркала. Божена говорила, что все прилично. Фотограф тоже оказался девушкой, очень приятной в общении. Я понимала, что и я, и она всего лишь наемный персонал, и все это часть общего дела. После приготовлений мне оставалась самая малость – смотреть в одну точку, пока камеру не подстроят под нужный фокус. У меня пальцы тряслись, до того хотелось посмотреть снимки. Женя внимательно вчитывалась во все контракты, прежде чем ставила подпись. Платили за это неплохо, хотя поначалу и намного меньше, чем другим девушкам. От рекламы себя как слепой модели я отказалась наотрез.

Одно хорошо – я не боялась вспышки, так как не реагировала на свет. Это был мой плюс. К тому же я работала, как заведенная, иногда по четыре часа без перерыва. А стоять, сидеть или даже лежать в неудобных модельных позах не каждый сумеет. И еще со мной было мало неудачных дублей. Процент брака среди фотографий в моем случае не превышал двух третей, и я была ошарашена, узнав, что это очень высокий показатель профессионализма. Наверное, потому, что я

замирала с тонкостью статуи, молниеносно. И могла изобразить кого угодно, от металлистки до Клеопатры. Величественные, недоступные образы у меня получались лучше, хотя я бы не сказала, что они соответствуют моей натуре. Мне ближе балерина. Женька говорила, дело в моих глазах. На фото они словно смотрят внутрь, при этом не впуская никого в себя.

И вообще, как оказалось, модельный бизнес я представляла себе неправильно. Думала, там всегда фотографируют если не на выходе с лимузином, то в роскошном павильоне, в котором обязательно собирается огромная съемочная группа и глазеет на тебя, отпуская восторженные вздохи. Мечты, мечты. Судя по рассказам Божены, с моделями порою работают от силы человека два, а павильон может оказаться наскоро декорированным уголком обшарпанного коридора, через который постоянно снуют посторонние. От себя могу добавить, что еще там противно гудит светильник, вокруг которого летают мухи, а макияж неприятно перекашивает щеки во время любого выражения лица, кроме самого ненатурального. Все смотрят на тебя как на вещь или куклу, чья задача – подчиняться голосовым командам и говорить «мама!», когда ее наклоняют.

По крайней мере, ни ко мне, ни к Божене там не приставали. Да и то, мне кажется, лишь потому, что остальные модели оказались более раскованными. Или же у меня на лице написано, что со мной ни у кого нет шансов.

Да пусть думают, что хотят. Что угодно, лишь бы не жалели.

А вот массаж был тихим, спокойным занятием. Чище, чем модельный бизнес, во всех отношениях – от почти стерильных условий работы до самой ее сути. Здесь я действительно ощущала, что приношу пользу кому-то, кроме себя. Мое прикосновение было более мягким и чувствительным, чем у зрячих профессионалов. Я проработала больше года, поставив на ноги кучу детей, так что диплом массажистки получила.

* * *

Одного пальца мало.

Нужно было чаще пользоваться еще чем-нибудь, кроме слуха, найти новые виды досуга. Решение нарисовалось быстро – кулинария. Как только я совместно с Боженой начала участвовать в приготовлении ужина, дело пошло на лад. Мало того, что она успела поработать поваром какое-то время после банка, так я еще и взяла на себя контроль качества. Я запоминала нужный состав любой смеси просто на запах, да так, что Женя не могла отличить друг от друга два варианта своего фирменного блюда, между которыми я находила значимую разницу. А когда запаха было мало, я использовала вкус. Мы гурманили просто по-страшному, делая из бутерброда с маслом произведение искусства, добавляя туда… Нет, пусть это останется нашим маленьким секретом.

Готовить полностью в одиночку я научилась, как и полагается, лишь со временем. В первый раз, когда я надумала устроить Божене сюрприз и самостоятельно приготовить обед, можно сказать, все получилось. В смысле, сюрприз получился. Чистить потолок после этого Женя мне не доверила. Но через несколько недель стал получаться и сам обед. И, вы знаете, оно того стоило.

О работе поваром вместе с сестрой, конечно, не могло быть и речи, хотя мы были бы счастливы работать на одном месте. Однако я, выходит, все же нашла себе очередное любимое занятие, и это меня вполне устраивало.

* * *

Время текло в три ручья. Если Божена была на работе, а мне было скучно и не хотелось ни о чем думать, я просто ложилась на пушистый ковер, растягивалась и выключала ум. Ковер у меня постоянно чистый и свежий, а вот ум не всегда. Слушать звуки в соседних квартирах и на улице, пропускать через себя весь мир и тянуться, пока суставы не затрещат… В этом что-то было. Порою нападало необъяснимое веселье, я начинала смеяться и танцевать, танцевать так, что мебель, казалось, подскакивала на месте.