Свет мой, зеркальце, скажи…

Стрельникова Александра

На моей памяти еще была свежа анекдотическая история, когда «дружная пятерка» дам, приходивших обедать в «редакторскую», (других забот у них, видно, не было!) вдруг решила… выдать меня замуж, став сватать за одного нашего неженатого сотрудника, делая почему-то акцент на том, что у потенциального и выгодного жениха большой дом-дача в пригороде.

– Подумаешь, я тоже живу в частном родительском доме с садом, и к тому же – в черте города – усмехнулась я. – А почему бы не познакомить с нашим неженатым претендентом ваших дочерей? Для людей, проживающих в квартирах, загородный дом – это актуальней, – быстренько перевела я «стрелки» в сторону незамужних дочерей двух из них: главной

редакторши и бывшей актрисы.

Дочери этих дам были моими ровесницами, и неустроенность их личной жизни волновала матерей, о чем я сама лично слышала не раз из обрывков их разговоров. Дамы быстро замяли тему, оказавшись героинями пословицы «на тебе, Боже, что нам не гоже»…

Ах, женщины, женщины… Они не знали еще, что тот сотрудник фактически состоял в гражданском браке и должен был вскоре стать отцом, хотя не очень стремился брать на себя какие-то обязательства. Известная и не очень оригинальная поведенческая тактика довольно распространенного мужского индивида. Впрочем, вся эта история была так далека от меня, как и тот молодой мужчина…

И сегодня без усмешки не могу вспоминать всё тех же дам, раздираемых любопытством, которые под любым предлогом (всё тот же, якобы злосчастный холодильник, который им всем вдруг понадобился) без конца врывались в «редакторскую», чтобы узнать, о чем же приехавший в местное отделение ТАСС практикант из МГИМО так долго разговаривает с «нашей Сашей».

Ну, «не виноватая я», что ему в «редакторской», словно, медом было намазано… Ну, и пошел бы пить чай в комнату к корреспондентам, куда его наши дамы приглашали. Я бы сама была не против, чтобы этот молчаливый молодой человек лет двадцати четырех – какой-то, то ли неуверенный в себе, то ли некоммуникабельный (что, вообще-то, для «без пяти минут» журналиста-международника казалось странноватым) не смотрел на меня немного грустными глазами, ведя беседу ни о чем…

А он, как приехал в свою недолгосрочную командировку к нам, так всё время и крутился в «редакторской» и около нее. Но меня грустными глазами не купишь и не удивишь. Он, конечно, не мог знать, что я, в мое, еще не столь отдаленное студенческое время, проживая в «Доме студента, стажера и аспиранта МГУ», насмотрелась вдоволь на этих мальчиков-мажоров из того самого престижного вуза страны, студентом которого он был тоже.

Я училась в МГУ на факультете журналистики заочно. И на время экзаменационных сессий нас селили в это комфортабельное (по типу гостиницы) общежитие, где жили также студенты из других вузов, а не только из московского университета. А на шестом курсе, когда мы писали диплом, нас поселили туда на полгода.

Как-то заглянула я в общежитскую комнату к одной своей однокурснице, а у нее были молодые люди в это время в гостях. Один из них так и просиял: «Ой, а мы на вас в столовой всегда с моими друзьями смотрим, но никак не решаемся подойти заговорить. Можно мы теперь будем за ваш столик подсаживаться»?

– Я заметила, что смотрите, – засмеялась в ответ тому шустрому и прыткому, кто произнес эти слова.

А про себя подумала: «Смотреть не вредно. А на большее вряд ли тебе стоит рассчитывать»…

Помню, как-то отравилась я недоброкачественной едой и несколько дней не показывалась в столовой. Так узнав о моей болезни, ко мне, предлагая помощь, прибежал «весь дипломатический корпус», как не без злости выразилась одна из моих однокурсниц – соседок по комнате. Однажды она умудрилась (конечно, злонамеренно) запустить гостей, когда я, устав от праведных ученических трудов, задремала на тахте с маской из кусочков… редиски на лице. Но поклонников и это не отвратило.

Помимо претендентов «отечественного

разлива» среди них значился еще один не в меру настырный поляк, который не давал мне проходу. И еще сириец – сын очень высокопоставленного чина. Иностранцы тоже обучались в самом престижном вузе СССР. Если честно, меня пугал тяжелый взгляд больших черных гипнотических глаз сирийца и вся его непонятная и далекая от моей сущности восточная вязь … А он не переставал повторять, что я похожа на настоящую сирийскую принцессу, и что, глядя на меня, он отдыхает душой, словно побывав у себя на родине…

Я не обольщалась, слушая «в пол-уха» или «в пол-слова» многочисленные комплименты «дипломатического корпуса». Не скрою – было приятно (к чему лукавить?). Но голову я не теряла. Возможно, потому что сердечко мое молчало…

…К нам иногда, в наше местное отделение ТАСС, на практику присылали выпускников из МГИМО. И я подозревала, что к нам приезжали отнюдь не отличники и будущие обладатели Красных дипломов самого престижного вуза страны. Лично я никак не могла понять: отчего же они не проходят свою практику в центральном аппарате информационного агентства в Москве? Возможно, потому, что там к ним предъявлялись более строгие требования? Наверное, в местном отделении с этим было гораздо проще? Тем более, что я знала: наша главная редактриса могла написать и переписать что угодно и за кого угодно, приплюсовав к этому еще и хорошую характеристику студенту-выпускнику.

Тогда и сейчас… В апреле 2011 года московская зима решила никак не сдаваться. Каждый день сыпал снег, было холодно. И я вдруг поняла, что после лютой зимы еще и эту снежную весну мне никак не сдюжить. Ну, никак. Ну, не могу я, всё же, человек южный, больше смотреть на этих «белых мух», сыплющихся с неба «в теплом месяце апреле».

– Ты полетишь в Турцию», – сказала тоном, не допускающим возражений, моя дочка.

Я-то вначале планировала, что это будет что-то типа Сочи или Крыма. Но как оказалось (и это тоже из прелестей и неожиданностей нашей сегодняшней жизни), что отечественный отдых мне обойдется значительно дороже турецкого «всё включено». Таким образом, в середине апреля я летела в Анталию, чтобы пару неделек погреться на золотом песочке, сбегая, таким образом, от непрекращавшейся снежной московской мутотени.

В самолетной полудреме я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. С противоположного через проход ряда на меня смотрел мужчина. Я открыла глаза, и наши взгляды встретились. «Откуда я знаю это человека?» – сразу пронзила мысль. Я не могла вспомнить. «Но, ведь, и он меня откуда-то знает, – подумала я, – потому что смотрел на меня не случайным, а осознанным взглядом».

Когда этот мужчина шел по проходу, я его успела рассмотреть, неожиданно узнав в нем того практиканта, с которым я мимолетно познакомилась и рассталась на улице Сумской в харьковском отделении информационного агентства. И еще раз изумилась: как тесен этот мир… Подсчитав, что встретились мы вдруг, выходит, однажды… тридцать лет спустя, бороздя небесные просторы иностранных государств.

Не перестаю удивляться неким странным случайностям, совпадениям, встречам, которые иногда происходят в жизни. Сколько лет прошло уже с тех пор, как я работала на улице Сумской… Но меня не покидает ощущение, что почему-то это «ТАСС-РАТАУ» меня не хочет отпускать, преследуя по жизни…

Вскоре после моего переезда в Москву я однажды на улице Горького (тогда еще Горького, а не Тверской) столкнулась с тем корреспондентом, который был неравнодушен в свое время к корректору Римме. От него случайно узнала, что «офицерская жена», работавшая с нами, тоже теперь живет в Москве.