Свет на облаках (САМИЗДАТ)
Шрифт:
— Мерсийская граница, сиятельная, — и этот туда же. Других важных людей римскими титулами не зовут. Только тех, кто близок Неметоне, — таможенный пост не посмел нас беспокоить. Завтра днем будем в Роксетере.
— Благодарю, — буркнула Эйлет.
И рада бы выговорить чего полюбезнее. Но — болит рука, и открывает путь для боли сердца. А впереди требуются вежливость да улыбчивость, остается тратить злость, пока не поздно! Впрочем, ровная дорога позволяет заняться делом: перечитать инструкции, нарисовать примерные планы работ. Без плоского подобия сила сидов проявляется хуже. Это Эйлет заметила давно. Увы, большой планшет заточен — так сестра выражается — под другое. А уж какие красивые подобия на нем получаются! Хотя…
К губам подкатилась соленая капля — и зубы впились в губу — до соленого. Отвлекаться нельзя, нужно мстить. К делу! Барки сохнут на берегу — война. Их ровно шесть десятков — если какие не попались саксам. Окта говорил, он собирался этой зимой с Хвикке торговать… Пусть осталось пятьдесят. Пригодятся все, а если окажется больше — будет запас.
Так и гоняла ладьи до обеда, стараясь подать груз ровно, избегать столпотворений — и не пускать суда в одиночку меж чужих берегов. Аннонка смотрела круглыми глазами. Наконец, решилась заговорить.
— Сиятельная, я, наверное скажу глупость, но я работала с подобиями в Анноне и с барками на Ните. Они на якорь становятся на середину реки, недалеко от стремнины. Чтоб не захватили их. А ты ставишь кораблики как попало. Это неважно?
— Наверное, нет, — задумалась Эйлет, — меня ведь пока дни интересуют, и грузы. Врагов в подобии пока нет. А отойти к стремнине не так уж долго. Но думаешь ты правильно… Попробуй припомнить — чего я ещё не учла?
Скоро они возились с моделью вдвоём. И не заметили, как наступило обеденное время. Может, потому, что пришло оно малость рановато? Лёгкий скрип, остановка. Хорошо, что вторая повозка — с припасами. Но…
— Сиятельная, эти добрые люди согласились за пристойную плату разделить с нами трапезу.
Снова клычком по губе — до мяса. "Добрые люди!" Желтая бородка лопатой, свинячьи глазки, кожаные штаны, куртка мехом наружу… Сакс! Лица охраны поскучнели. Не хотят вяленого да соленого. Пусть даже и вываренного с кашей да овощами.
— Не отказывайся, принцесса. Пожалеешь! — родной язык, задорный голосок. Проказливые синие глаза под черной волной волос.
— Ты кто? И почему сиятельная должна о чем-то жалеть? — вовремя к недоведьмочке возвратились слова. Ну, если уж с грозной начальницей в молчанку играть перестала — всех заболтает. Эйлет хотела нахмуриться, но губы против воли раздвинулись в улыбке.
— Потому! Мама таких мясных шариков наделала — вы в жизни таких не пробовали! Даже на королевском столе.
— Я не принцесса, и не буду, — вздохнула Эйлет, — Я дочь хозяина заезжего дома, и уж в чем в чем, а в готовке разбираюсь. Саксы не умеют
— А причем тут саксы? Мама у меня камбрийка. А папа англ.
Англ, значит… Хрен редьки не слаще, но отчего-то отпустило. Мерсийцы, наверное, все-таки люди. Даже те, кто диковат пока. По крайней мере, эти пришли не убийцами, а защитниками. Слово за слово, ноги сами собой переступают порог типичного британского дома: над кухней — плоская крыша для сбора дождевой воды, толстые каменные стены, темно-бурая черепица. Только на крыше что-то странное. И рядом, стена в стену, срублен бревенчатый коровник! Это неправильно. Случись пожар…
Эйлет так и сказала. Фермер вздохнул.
— И не говори, леди. Жена уже плешь проела, — и верно, волосы у него на темени жидковаты, — Но каменный ставить дорого. Отнести подальше я как-то не сообразил. Привык, что при пожаре десяток-другой шагов не спасут. А ходить ближе… Что дом крыт не соломой, а черепицей, не учел. Так я и коровник покрыл черепицей. А в городе меня надоумили надстроить на крышу, над жилыми комнатами, бочку с водой. Случись чего — остудит черепицу, не даст ей загореться.
За разговором Эйлет забыла под ноги смотреть — и на первом же шаге споткнулась. Хорошо, начальник охраны за здоровый локоток ухватил, помог на ногах устоять.
— Что это? — по полу, сколько видно, сухая трава разбросана.
— Сено. Мужу так привычнее. Да и спится лучше… Запах!
Спится, может, и лучше. Только за пару дней сено затопчут, оно вберет в себя всякую пыль и грязь — и само станет не чем иным, как сором. Да и не напасешься, сена на такие подстилки. Сели за трапезу. Хозяин плеснул из чаши на пол пивом, в честь кого-то из своих богов. Эйлет, по примеру сестры, прочла молитву, краем глаза заметила — хозяйка повторяет за ней, а косится на раненую руку гостьи. Муж проследил за взглядом, спросил степенно:
— А что, верно, на дорогах шалят?
И что говорить? Наплавной мост — тоже в известной степени дорога. Уж лучше молча ковырять очередной шарик. Похуже чем у Гвен — но уж всяко лучше вяленой говядины. А желающие поговорить отыщутся. Отозвался один из рыцарей:
— На дорогах, как беженцы прошли, мертво. На тех, что войску не по пути. Разбойники или сами в ополчении, или боятся. Даже в Поуисе. Ну да там сейчас все нескладно. Мытарей на границе выставить некому. Впрочем, по их дорогам и в мирное время ездить дураков мало. Камень посдирали, умники… Не будь войны, и мы б через Гвент ехали.
Не будь войны — никуда б не ехали. Сидели б в «Голове», да к свадебке готовились с нелюбым женихом, что батюшка подобрал. Жениха-то присмотрела — да тот, как от чумной, убегает. И ведь не скажешь, что по нему томление какое. Но злоба берет, что не повезло. А Эмилию и верно, калека не нужна. Видно — воин опытный. Не стоявший в ополчении, пусть и со старшиной — а именно живший мечом. Купеческое дело, что ли, в Африке опасное такое? Одно ясно — ему жена нужна, способная спину прикрыть. А чего возьмешь с однорукой?
Задумалась. Чуть ложку не откусила. Скользкий от соуса шарик прыгнул в горло, перебил дыхание. Дочь англа воспользовалась, постучала «принцессу» по спине. Аннонка возмущённо фыркнула. Видимо, сочла, что задохнуться — более изящная манера.
— Вспоминают тебя, — сказала, — постарайся припомнить, кто.
— А кому я нужна? — вздохнула Эйлет, — Ну, маме. Сестрам. Своему королю да графу вашему, по их делам еду. Кажется, все…
И снова подавилась. Нечего языком болтать, не дожевав. И нечего жаловаться: разве перечисленного мало? Еще есть клан. Клану она нужна — детей рожать можно и вовсе без рук. А клану и Камбрии нужны воины. И умные головы — а на плечах не просто штука, в которую нужно есть. Это не самомнение, сама Майни говорит, что Эйлет умная. А уж мудрей сиды — и не придумать, ей видней. Да и лгать сиды не умеют, так что это и не лесть, а вовсе похвала…