Свет праведных. Том 1. Декабристы

Труайя Анри

– Как себя чувствует барыня? – спросила Софи, ступая на землю.

– Она вот-вот родит! – сказала девица тягучим голосом. – Барыня ждет вас. Я провожу к ней, если позволите…

Переступив порог комнаты, Софи почувствовала себя так, будто ее отбросило в прошлое. Этот теплый полумрак, разобранная постель, тазы, белье, запах влажной кожи, разверстая плоть, уксус, – все напоминало ей об испытании, которое она сама перенесла понапрасну. Софи бросилась к Марии, обратившей к ней изможденное лицо с лихорадочно блестящими глазами.

– Спасибо,

что приехали, – прошептала Мария. – И Василиса тоже здесь! О! Как это хорошо!..

Повитуха отстранилась, чтобы пропустить поближе приезжих. Несомненно, именно эта женщина с самого начала руководила родами. Увидев Василису, она поняла, что это соперница, насупилась и сказала:

– Не надо ее утомлять: она сейчас между схватками.

– Я так и думала! – заметила Василиса, пожав плечами.

Она встала на колени около Марии, осенила ее крестным знамением и стала гладить ей живот под рубашкой. Софи села у изголовья золовки и взяла ее за руку.

– О! Как хорошо! О! Как хорошо! – повторяла Мария детским голосом.

Слезы текли из ее широко раскрытых глаз.

– Не говорите много, – сказала повитуха.

– Да нет! – сказала Василиса. – Пусть говорит! Это поможет ей сверху!

Мария оперлась на локти и приподнялась:

– Вы не слышите?.. Колокольчик!.. Коляска! Быть может, это он?..

– Не может быть он, вы это прекрасно знаете! – сказала повитуха, покачав головой. – Ну, будьте благоразумны! Тужьтесь, вместо того чтобы говорить понапрасну.

Мария снова упала на подушку и сжала зубы.

– Она ждет своего мужа, – сказала повитуха. – Он снова уехал по делам на прошлой неделе.

– Замолчи, Фекла! – простонала Мария.

Фекла была худа, лицо каменное, руки длинные, а ладони длиннее, чем ступни.

– Почему, красавица моя? – спросила она. – Что правда, то правда, Владимир Карпович очень занятой барин. От него нельзя требовать, чтобы он оставался все время дома. Он уходит, приходит. К тому же здесь барин нам скорее помешал бы. Мужчине – наслаждение, женщине – страдание. Бог так устроил!

– Где он в настоящий момент? – поинтересовалась Софи.

– Мне кажется, в Санкт-Петербурге, – ответила Мария. – У друзей…

Софи не смогла сдержать возмущения:

– Он мог бы подождать несколько дней, прежде чем уезжать!

– О нет! – смиренно сказала Мария. – Дело было срочное! Все те же денежные проблемы! Он надеется получить там что-то. И, кроме того, я бы не хотела, чтобы он присутствовал здесь! Это некрасиво… Противно… Мне стыдно!..

– Она должна бы гордиться, а ей стыдно! – воскликнула Василиса.

Неожиданно судорога пробежала по телу Марии, поясница у нее изогнулась, и роженица издала животный крик.

– Очень хорошо! – сказала Василиса. – Тужься еще! Помоги младенцу!

Сжимая руку золовки, Софи ощущала силу этих болевых усилий и заново переживала муку, которую испытала когда-то. Чего бы она ни

отдала, чтобы в эту минуту быть на месте Марии! Очень скоро ребенок отделится от этой запачканной, истерзанной и торжествующей плоти. Ребенок, который не умрет через несколько дней! Крики молодой женщины смолкли. Она отдыхала в ожидании следующей схватки. Фекла захотела напоить ее святой водой. Но Василиса принесла свою в пузырьке. Вода Феклы была из церкви, где Мария венчалась, вода Василисы – из храма, где Марию крестили. Две женщины встали друг против друга, и каждая держала в руке свою склянку:

– Моя вода освящена отцом Иосифом! – заявила Василиса. – Это святой человек!

– Не так он свят, как наш отец Иоанн! – воскликнула Фекла. – Он-то никогда не пьет!

– Отец Иосиф тоже!

– Пьет!

– Нет!

Мария снова изогнулась, будто укушенная в бок. Василиса и Фекла бросились ей на помощь. Они толкались у кровати. Их руки соприкоснулись на полуобнаженном теле.

– Оставьте меня! – тяжело дыша, взмолилась Мария. – Я хочу… Одну Василису!

Обиженная Фекла выпрямилась и сказала:

– Барин выбрал меня для помощи при родах!

– Если бы он хотел, чтобы все прошло по его указке, то не должен был уезжать! – высказалась Василиса. – А твой барин предпочел улететь, как птичка! Так пусть себе щебечет в сторонке!

– Я не позволю тебе оскорблять моего хозяина, старая ведьма! – заорала Фекла.

Софи вмешалась, проявив свою власть, отругала Василису за дерзость и отослала Феклу, пообещав, что ее позовут, когда роды приблизятся.

После ухода Феклы Василиса весело заявила:

– Теперь мы вдвоем справимся, моя красавица! Ты же прекрасно понимаешь, что я не собиралась раскрывать свои секреты при этой служанке Ирода!

И, развязав мешочек, она достала из него маленькие горшочки, пучки травы и икону. Прежде всего она постаралась натереть живот и бедра Марии барсучьим жиром. Во время массажа молодая женщина вытаращила глаза и начала торопливо, свистящим, как в бреду, голосом, говорить:

– Я хочу, чтобы вы знали… Но никому не рассказывайте этого… Он меня оставил… Он не любит меня… Ему наплевать, что я рожу ему ребенка… Бедный малыш!.. Он еще не родился, а все на свете против него… Никому он не нужен… Мой ребенок будет несчастным… Как я!..

Она с маниакальным упорством крутила головой по подушке.

– Не говори так, – пробормотала испуганная Василиса, – ты прогневишь Бога, и он будет против тебя! Лучше читай молитву!

Мария отказалась. Ей было слишком больно. Василиса прикладывала к ее губам, лбу и груди платок, смоченный в святой воде: «Хорошая вода, от отца Иосифа!» Из груди молодой женщины вырвался хрип. Ногти впились в ладонь Софи. Взгляд уперся в потолок. Василиса вдохновенным голосом произнесла:

– Он будет красивым! Сильным! Справедливым! Он будет умным! Богатым! И его будут звать Сережа!