Свет твоих глаз
Шрифт:
Во время спора Мэйс молчал. Сейчас он поднял вверх руку в знак того, что просит слова.
– Что вы думаете, мистер Уайлс, это бостонский почтовый тракт? – спросил он, хмуро сдвинув брови. – Мы в стране дикарей.
– Ну и что из этого? Я должен починить повозку.
– Чините ночью.
– Почему я должен делать это ночью, когда спокойно могу сделать это днем. Мы уже долгое время находимся в стране индейцев, и они еще не причинили нам никакого вреда. Вы сами сказали, что они достаточно миролюбивы.
– Да, сегодня они миролюбивы, а завтра… –
– Послушай меня, Мэйс, мы наняли тебя, чтобы вести нас, ну и делай свое дело и не суйся со своими указаниями. Если ты хочешь получить свои денежки, делай то, что тебе скажут. Наступила пауза.
– Ну что же… поступай, как считаешь нужным, Уайлс. Но ты еще пожалеешь о своем упрямстве. Мы будем идти медленно, чтобы ты смог нагнать нас, нагнать за один день, понял? – Мэйс повернулся и ушел.
Все уехали. Тимми и Сюзанна пошли к ручью поиграть, а Оррин принялся за ремонт. Маргарет расстелила на траве одеяло и занялась малышом. Эдгар крутился вокруг них, виляя хвостом. Ветерок, Босси и волы мирно паслись на поляне.
Вокруг все спокойно и мирно, но почему-то Эмери было не по себе. Она остро испытывала чувство незащищенности.
– Я пойду собирать хворост, – сказала девушка, ни к кому не обращаясь в отдельности. Она взяла корзину и пошла вверх по склону, туда, где росли сосны. Обшарив один холм, она вскарабкалась на другой, поднимаясь все выше, подбирая сухие ветки и сучья. Вскоре повозка скрылась из виду.
Взглянув вверх, она увидела Мэйса, ведущего лошадь под уздцы.
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросила она. – Я думала, ты уехал со всеми.
– Я пришел, чтобы кое-что тебе втолковать, Эмери, говорить с Оррином бесполезно.
– Втолковать?
– Ну да. Эта страна, может, и не кажется тебе опасной, но она такова. Я хочу, чтобы ты присоединилась к каравану. Тогда я буду за тебя спокоен.
– Неужели? – Эмери вскинула голову. – Ну так знай, я в твоей опеке не нуждаюсь.
– А я буду тебя опекать. Мне за это платят. Ты, как и все остальные, находишься под моей ответственностью.
– Значит, дело только в ответственности, которую ты испытывал в тот день, когда спасал Труди? – ехидно спросила Эмери.
И тут же пожалела о своих словах, увидев его холодные глаза.
– А что я, по-твоему, должен был делать? Ждать, когда она утонет? Труди – моя подруга. Ты, видно, решила, что я принадлежу тебе, словно я не свободный мужчина, а твоя вещь, твоя собственность. Так вот знай, каким бы лакомым кусочком ты ни была, я не стану принадлежать ни тебе, ни кому другому.
Эмери вся съежилась внутри от унижения.
– Ты ошибаешься! – крикнула она, сжав ручки корзинки так, что заныли пальцы. – Я не считаю тебя своей собственностью. С чего ты взял? Я…
Ужасно, но она заплакала. Всхлипывая, Эмери повернулась и побежала вниз.
– Постой! Эмеральда, постой!
Туфли ее скользили, сучья цеплялись за платье, но она даже не обернулась.
Глава 21
Маргарет
Минуту они молча смотрели друг на друга. Каждый чувствовал такое притяжение друг к другу, что они просто не могли разойтись.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, – с ходу сказал Оррин.
– Что?
– Я сказал, выходи за меня замуж. Я больше не могу просто встречаться с тобой на улице. Я скопил достаточно денег, чтобы жениться, и я хочу взять тебя в жены.
Вот так, вдруг. В этом был весь Оррин. Да, он упрям и настырен, в этом она смогла убедиться за годы их совместной жизни. И тогда она поняла: раз он захотел взять ее в жены, он добьется своего. У нее подкосились ноги, когда она почувствовала, что он собирается целовать ее прямо здесь, на улице, под любопытными взглядами прохожих…
Ребенок зашевелился и заплакал. Маргарет притянула его поближе, стараясь успокоить. Сон был так приятен, что ей не хотелось просыпаться…
«Я хочу взять тебя в жены», – звучало у нее в ушах.
Но Кальф не думал успокаиваться, нетерпеливо суча ножками. Маргарет вздохнула и дала малышу грудь.
Младенец тут же с жадностью присосался к груди. Маргарет почувствовала горячую волну приливающего молока.
«Я скопил достаточно денег, чтобы жениться, и я хочу взять тебя в жены».
Странно, но она никогда до этого не задумывалась над словами, которые он говорил, делая ей предложение. Уже тогда он брал на себя невыполнимые обязательства, и в этом был весь Оррин. Если бы можно было заглянуть в будущее и увидеть себя тридцатичетырехлетней, захотела бы она тогда выйти замуж за Оррина? Маргарет вздохнула.
Вероятно, она поступила бы так же. Маргарет посмотрела на маленькое личико младенца. Тот жадно сосал, закрыв от удовольствия глазки. Если бы она тогда не дала согласие стать женой Оррин а, жизнь ее была бы другой. Совсем другой. Наверное, у нее были бы муж и дети, но другие, а эти бы просто не существовали. Нет, она счастлива своими детьми. Только ради их рождения можно было стать женой Оррина.
У Маргарет защипало глаза. «Какой же я стала слезливой, – недовольно подумала она. – Плачу от каждого резкого слова Оррина, да и просто так, без видимых причин. Наверное, это естественное состояние женщины, едва оправившейся от родов, но все равно так нельзя».
Маргарет дала Кальфу другую грудь. Она слышала, как резвятся возле воды Тимми и Сьюзи, как ворчит Оррин, колдуя над осью.
Такие мирные звуки окружали ее… Она подняла глаза и увидела индейцев, бесшумно приближающихся к повозке. Их было не меньше восьми—десяти человек, наполовину голых, с угрожающе раскрашенными лицами, с красно-черными отметинами на руках и груди. Странные головные уборы из перьев придавали им сходство с жуткими хищными птицами – хозяевами этих диких прерий.