Свет твоих глаз
Шрифт:
– Он застрахован. Если тебе больше ничего не нужно…
– Да я о Веронике просто так спросил. – Тимофей решил отыграть назад, и я не стал ему мешать. – А вообще звоню сказать, что жду тебя к четырем у себя в кабинете.
– Зачем?
– К офтальмологу пойдем. Пора. Хватит бегать от проблемы!
За три месяца больницы и доктора осточертели мне до невозможности. Помощи от них я так и не дождался, перспективы они мне нарисовали самые мрачные, и лишний раз бередить и без того болезненную тему не хотелось. Раньше от всех переживаний
Наверное, брат в чем-то даже прав. Нужно провериться. Узнать, как долго я еще смогу справляться с делами более-менее самостоятельно.
– Ладно. Подъеду.
– Вот и ладушки. – Тимофей быстро распрощался и положил трубку.
Я узнал, который час, и понял, что пора собираться. Бросил письмо от новоявленных благотворителей в кейс, туда же сложил ноутбук, оставил Марине несколько указаний и вызвал водителя с машиной.
В больницу прибыл вовремя. Брат, как и обещал, ждал меня в своем кабинете заведующего отделением. В хирургическом костюме и надетом поверх него белом халате он казался непривычно-чужим и строгим.
– Накидывай, – выдал мне свой запасной халат, который висел на плечиках в шкафу.
Я натянул на плечи белое одеяние, поежился от неприятного запаха антисептиков и жженого крахмала. Вместе с Тимофеем поднялся лифтом со второго этажа на пятый. Там находилось глазное отделение.
Консультировал меня, ни много ни мало, сам заведующий, кандидат медицинских наук, Михаил Семенович Слепнев. Вот такая говорящая фамилия. Будто нарочно, чтобы пациенты не забывали, что им грозит в худшем случае.
Михаил Семенович поздоровался со мной за руку, брату просто кивнул: виделись.
Мы прошли в диагностический кабинет. Я уселся на табурет подле стола с яркой настольной лампой. Доктор взялся светить мне в один глаз, потом во второй, и рассматривать что-то в его глубине.
– Ну, по глазному дну особой динамики не вижу, – заключил через пару минут. – Сейчас проверим поля.
Под полями зрения офтальмологи понимали площадь пространства, которое способен охватить каждый глаз. У меня, как и у всех людей, имевших несчастье унаследовать синдром Лебера, в первую очередь пострадало центральное зрение. Если боковым я еще мог фиксировать какие-то формы и цвета, то разглядеть расположенные прямо перед носом объекты не мог вообще.
– Ну что, Эдуард Евдокимович, все не так страшно. По правому глазу нарастание центральной скотомы всего два процента, по левому – без изменений. Пока что можно надеяться, что процесс замедлился. И я бы все же порекомендовал пройти типирование в какой-то из западных клиник, где выявляют не три, а все девять основных типов мутаций. Если бы мы точно знали, какой из типов у вас – я смог бы сделать более точный прогноз.
– Я подумаю, – спорить с братом и доктором в очередной раз не хотелось. Ехать куда-то за границу – не хотелось еще больше.
Родной город я знал достаточно
– Подумайте, Эдуард Евдокимович. Очень сильно подумайте! – проворковал Михаил Семёнович, выписал мне пару рецептов и отпустил.
Брат пошел проводить меня до стоянки.
По дороге о чем-то напряженно размышлял. А потом спросил на прощание:
– Не против, если заеду на ужин?
Интересно: он не хочет жевать всухомятку или мечтает снова увидеть Веронику?
– Заезжай, – согласие далось мне не без усилий. – Позвоню Нике, скажу, чтобы готовила на троих.
Оформить доверенность на автомобиль без Вероники или хотя бы ее паспорта оказалось невозможно. Это я выяснил у своего водителя. Возвращаться на завод смысла не было. Встречаться с другими бизнесменами в этот день я не собирался, зато решил навестить фитнес-центр.
Имея годовой ВИП-абонемент, я мог посещать тренажерный зал и бассейн без расписания: в любой день и в любое время. Свежая после стирки спортивная одежда и подходящая обувь лежали в багажнике. В общем, все говорило за то, что пора вернуться к регулярным тренировкам. Тем более что доктор Слепнев ничего такого не запрещал.
Велел водителю рулить к центру «Кинезис». По дороге набрал Нику, предупредил, чтобы готовила на троих. Домработница приняла указания без возражений. Только уточнила, не надо ли приготовить пораньше. Я заверил, что семь часов вечера – наилучшее время и простился.
В фитнес-клубе сложности начались уже на входе. Администратор попросила предъявить клубную карту. Девчонка устроилась на работу недавно, в лицо меня не знала, пришлось лезть в портмоне. Карт там было – десятка два. Я точно помнил, что в «Кинезисе» мне выдали ярко-красную карту, но теперь отыскать ее по цвету не мог: она казалась мне серой, как и еще добрый десяток карт, часть из которых могла быть красной, часть – зеленой. Вытащил несколько. Администратор сама опознала нужную, сделала отметку в компьютере. Выдавила улыбку и заверила с подобострастием в голосе:
– Простите, что задержала! В следующий раз обязательно узнаю вас и с отметкой проблем не будет!
– Все в порядке, – отмахнулся, сгреб все карты в портмоне, двинулся в раздевалку.
Казалось бы, мелочь – а настроение оказалось испорчено. Но останавливаться на полпути я не привык. В раздевалке отыскал свободный шкафчик, переоделся и направился в тренажерный зал. Дежурный тренер, к счастью, был из тех, кто знал меня давно. Подошел, протянул руку:
– Здравствуй, Эд. Решил заглянуть? Где пропадал? Дела?