Свет твоих глаз
Шрифт:
Как же я устала! Думала, уеду из родного города – и все закончится: домогательства самоуверенных мужиков, безосновательная ревность и жестокие выходки супруга, жизнь в ожидании очередного скандала, неожиданного тычка, ночное насилие, которое кто-то догадался назвать супружеским сексом… Но все, что вытворял этим вечером Тимофей Скворцов, слишком сильно напоминало мое недавнее прошлое – то самое, от которого я так мечтала убежать!
Нет! Я не останусь работать у Эдуарда Скворцова, даже если он будет готов продлить мой контракт после испытательного срока! И не важно, что всего пару минут назад я думала
Не знаю, как далеко я зашла бы в мыслях, но за дверью послышались тяжелые мужские шаги, а потом совсем рядом раздался голос Эдуарда:
– Ника, я знаю, что ты здесь. Тимофея я отправил домой. Хватит реветь, выходи.
Я снова зачерпнула ледяной воды, в последний раз ополоснула лицо. Закрыла кран. Попыталась пальцами привести в порядок растрепавшуюся прическу, вспомнила, что Эд все равно не сможет ее рассмотреть, чуть не разрыдалась снова – теперь уже от жалости к Скворцову.
Эдуард снова постучал в дверь. Теперь ему помогал Найджел: скреб лапой по дверному стеклу и тоненько поскуливал.
– Вероника, Тимофей очень сожалеет, что расстроил тебя. Он просил, чтобы я передал тебе его извинения.
Ах, просил?! Второй раз в жизни его вижу, и второй раз он меня пытается оскорбить, провоцирует непристойными предложениями!
– Мне не нужны его извинения! – я резко распахнула дверь, и, если бы не присевший у ног хозяина лабрадор, по лапам которого пришелся ощутимый такой удар, нос Скворцова оказался бы разбит.
Пес взвизгнул, вскочил, метнулся в сторону.
– Найджел! Прости, прости! – я присела, взялась звать лабрадора, и тот медленно и недоверчиво приблизился.
Я начала поглаживать его и заодно ощупывать, чтобы убедиться, что не причинила ему серьезного вреда.
– Ну вот. Еще и парня мне сейчас покалечишь, – устало и беззлобно прокомментировал Скворцов. – Он и без того раненый боец.
«Как и его хозяин», – эти слова невысказанными повисли в воздухе.
– Мне жаль! Я не хотела! Я же не видела…
– Ладно, хватит. Найджел не пострадал? Впредь будь осторожней. Не забывай, что в доме есть собака.
– Х-хорошо… он в порядке.
– Кстати, нам с парнем пора на прогулку. Составишь нам компанию? Тебе не помешает проветриться.
– Угу. – С последним высказыванием трудно было не согласиться.
Вырваться из четырех стен мне и в самом деле хотелось. Сменить обстановку и попытаться обдумать ситуацию, глядя на нее со стороны.
– Собирайся. Ждем тебя внизу.
Скворцов ушел на первый этаж и увел с собой Найджела. Я метнулась в спальню, кое-как напялила на себя уличную одежду и тоже пошла вниз.
Найджел и его хмурый хозяин ждали меня у выхода. Я окинула взглядом неубранный стол и прикрытое полотенцем блюдо с сырными слойками. Да уж, попили чаю с плюшками… Думала я Тимофея угостить, может даже, с собой ему собрать вкусняшек. Старалась, готовила! В больницах ведь врачей не кормят: что с собой принес, тем и будешь сыт. Но сейчас готова была поклясться, что никогда и ни за что не
Так, думая о своем, начала обуваться.
– Ключи, – напомнил Скворцов.
– Да, точно! – я сняла с вешалки свою сумочку, вынула из нее две связки ключей, одну бросила себе в карман, другую вложила в протянутую ладонь хозяина.
– Теперь у тебя есть ключи от моего дома, Ника, – зачем-то подчеркнул он.
– Пока есть. – Я пожала плечами.
Эдуард свел брови к переносице, плотнее сжал губы, но ничего не ответил. Вышел вместе с Найджелом из квартиры, дождался, когда я запру замок, и, держась одной рукой за перила, начал спускаться с лестницы. Я вялым хвостиком поплелась за ним.
Ссоры, споры, скандалы всегда отнимали у меня слишком много сил. После семейных разборок я всегда чувствовала себя обмякшей тряпочкой. Вот и сейчас волна эмоций схлынула, оставив меня измотанной и опустошенной.
Разговаривать не хотелось. Выйдя на улицу, я молча схватилась за подставленный Эдуардом локоть, и Найджел повел нас в парк, на площадку для выгула.
Скворцов тоже был молчалив. Открывал рот только для того, чтобы отдать своему лабрадору какую-нибудь команду. То небольшое доверие, которое, казалось, возникло между нами, оказалось разрушено. Мы словно снова стали незнакомцами, которым не о чем говорить.
И только на обратном пути Эдуард внезапно остановился у самого подъезда и спросил, запрокинув голову к небу:
– Тимофей был прав, Ника? На тебе под платьем и правда не было белья?
21. Эдуард. Сложности общения
Когда Тим довел-таки Веронику до слез, я чуть не набросился на него с кулаками.
– Ты что творишь? Что ты прицепился к моей домработнице? Понравилась – так ухаживай нормально! И имей ввиду: это не та женщина, с которой можно на одну ночь!
– Да я вообще не понимаю, почему она так реагирует! Мама вроде говорила, что нашла разведенку тебе в помощницы, а Ника ведет себя, как девственница с кучей тараканов в голове! – оправдывался младший брат.
– А в твою баранью голову не приходило, что от хорошего мужа не бегут, роняя тапки, за тысячи километров?
– Думаешь, ее бывший был с ней жесток?
– Уверен! И я требую, чтобы ты ничего подобного себе не позволял! Иначе больше на порог дома не пущу! – я был готов схватить братца за ухо, довести до дверей и выпнуть прочь – неодетым, необутым. Все равно у него машина во дворе – доберется до своей холостяцкой берлоги, не пропадет.
– Все-все. Убедил. Отныне только нежные романтичные ухаживания, – поклялся Тим.
– Ты готов жениться на ней? – у меня внутри назревал атомный взрыв. – Или намерен почем зря голову девчонке морочить?!
– А может, и женюсь. Она красивая, воспитанная, готовит хорошо…
– Пошел вон. – Я был на грани.
На Тимофея иногда находит: говорит так, что не поймешь, шутит он или всерьез. Сейчас был как раз тот случай. Но время братик выбрал совсем неподходящее. Даже если он готов увлечься Вероникой всерьез, то я не уверен, что готов ее уступить! Она – моя!.. Домработница.