Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Мудин, встал с места и прижал обе руки к груди. На его круглом, гладко выбритом старом лице растянулась широкая улыбка.
— Люди будут рады, господин премьер-министр, — закивал он. — Очень рады…
— Запомните одно, — прервал его Расим, подняв перед собой палец с кольцом. — Праздник должен быть скромным. Предупредите людей, что на состязаниях и конкурсах не будет наград от имени падишаха. Казна не может себе этого позволить, — Расим опустил на казначея взгляд, требующий подтверждения его слов, и тот согласно покивал.
За всё время заседания Расим с особым
Может, поискать соратников среди толстосумов?
— Что скажут наши досточтимые гости? — с лестью в голосе Расим обратился к предпринимателям, сидящих в конце. — За вашу щедрую помощь я воздам определённым льготами падишаха, — Расим произнёс всё так, чтобы его тон не показался требовательным и настоятельным. Он сложил руки у пояса в ожидании ответа этих лицемеров.
— Мы рады помочь вам, господин премьер-министр, — встав с места, заявил Озар, главный поставщик ювелирных изделий Бахрияна. На нём был белый чапан с черными краями и бахромой, свисающей с плеч к груди, выполненной из тонких золотых цепочек. Его чёрно-белая чалма была украшена золотой нитью, а густая тёмно-коричневая борода скрывала шею, на которой тоже была цепочка из золота и серебра. — Я дам трёх баранов победителю состязания по борьбе, — когда-то он и сам был борцом, а теперь обрюзг.
— «Какой ты щедрый баран», — съязвил про себя Расим, а вслух похвалил:
— Достойная награда, учитывая обстоятельства. Один баран и две овцы, чтобы победитель мог развести потомство, — уточнил он.
Орзу прижал руку к сердцу и согласно кивнул. Расим кивнул в ответ, и ювелир сел на место.
В былые времена, когда Зебистан процветал, падишахи дарили победителям силовых состязаний дома на лучших улицах Расулабада; если они были военнообязанными, назначали их командирами тех или иных отрядов. А теперь что? Бараны?
— Кто ещё? — спросил Расим, всё больше убеждаясь в жадности этих лицемеров.
Из самого конца левого ряда с места встал приземистый мужчина в плотном светло-зелёном халате с тёмно-бордовой широкой тесьмой и вышивкой на плечах и рукавах.
— Я подарю серебряные болоабру малике Навруза и серебряный перстень малику Навруза, — горделиво заявил он.
Ювелир предлагает баранов, а мясник — украшение. Расим бы расхохотался, да регламент не позволяет.
— «Наверно, это серебро досталось тебе от бабушки», — съязвил про себя Расим, а вслух сказал:
— Хорошо.
Расим благодарно прижал руку к сердцу и кивнул мяснику. Когда тот сел на место,
— Я дам три мешка муки победителю состязания среди копейщиков, — заявил Латиф, сидевший рядом с Орзу.
— Насколько я знаю, вы и сами возглавляете взвод копейщиков? — сказал Расим, посмотрев на мужчину в бежевом халате с короткой густой бородой пшеничного цвета.
— Да, господин премьер-министр, — подтвердил Латиф. — Но я не буду принимать участия…
— Уж, пожалуйста, чтобы было честно, — подшутил Расим, и все коротко посмеялись.
— Благодарю, — Расим прижал руку к сердцу. — До Навруза осталось мало времени. Пригласите их в свой кабинет и обсудите все детали, — он обратился к визирю культуры. — А вы, Вохид, — Расим перевёл требовательный взгляд на начальника городской стражи, сидевшего напротив Латифа, — следите за порядком в городе, чтобы не было той суматохи, как во время празднования Ситорамона и Сады.
Вохид встал с места, прижал руку к сердцу и склонил голову.
— Я приму все необходимые меры, господин премьер-министр, — заверил он зычным голосом.
— Хорошо, — покивал Расим и перевёл взгляд на казначея. Он не желал больше ждать, пока каждый из них соизволить предложить свой никчёмный вклад. Он решил опередить их, чтобы сэкономить себе время. Дел было невпроворот. — Господин Сомон, позовите всех, кто захочет оказать содействие в празднике и в соответствии с их вкладом дайте им обещанные льготы.
Глаза богатой знати загорелись от слов Расима, а низкорослый и худощавый казначей встал с места и демонстративно поднёс руку к сердцу.
— Слушаюсь, господин премьер-министр!
Расим кивнул ему с ухмылкой и тот сел на место. Глядя на визиря культуры, Расим думал, что возможно сделал поспешные выводы. Может, проведя праздник с народом, он сможет заручиться верностью Мудина.
— «Бузург ибн Махмуд созвал очередной пир на седьмой день Навруза. Успею отпраздновать и здесь, и там», — заключил про себя Расим и посмотрел на визиря внутренних дел.
— Господин Орзу, — негромко позвал Расим и тот встал с места, приставив руку к сердцу. — Не забывайте, что вашей основной задачей является готовность армии Зебистана. Если в лучшие времена былые падишахи ожидали войну, то в период текущего кризиса мы должны быть готовы в двойне, — властным и многозначительным голосом заявил он.
Расим ожидал, что Орзу возразит ему и на этот раз, однако визирь внутренних дел слегка повернулся к нему и сделал небольшой поклон в знак подчинения. Премьер-министр тем же властным видом кивнул Орзу, чтобы тот сел на место.
Сжав губы, чтобы скрыть свою довольную ухмылку, Расим окинул взором всю знать. На их лицах было написано, что они хотят закончить это затянувшееся заседание не меньше, чем того хотел сам Расим.
— На этом всё! — объявил он к всеобщему облегчению. Благодарю вас, господа. С вашей верностью наше государство скоро воспрянет вновь! Я был рад вашему обществу, — Расим благодарно прижал руку к сердцу, кивнул, а затем любезно указал им на выход.