Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Азим с трепетом желал, чтобы она повернулась, и он мог вновь восхититься её невероятно красивым лицом.
— Идём, — повторил Адхам, с подозрением глядя на племянника.
В этом лабиринте не осталось ни одного, кто бы не услышал его голос. Зилола с интересом повернула голову в их сторону, но Азим то ли от стыда, то ли от испуга, скрылся в боковом проходе раньше, чем она могла узнать его.
— Ты сам не свой, — с намёком произнёс Адхам.
Азим же предпочёл промолчать в ответ, а не говорить, что беспамятно влюбился в султанзаде Зилолу. Пока ещё рано об этом говорить.
Стены живой изгороди в боковом проходе высотой были в два газа. Дальше следуя за дядей по немощёной дорожке, он то и дело, вставал на цыпочки, чтобы увидеть её хоть краем глаза. Однако стены шириной в полтора локтя не позволяли ему этого. Снова опускавшись на пятки, Азим высматривал следующий проём, по которому они вернутся в лабиринт.
В семи газах справа от них был проём во второй ряд бокового прохода. Адхам ускорил к нему шаг. К счастью для Азима, дядя прошёл мимо проёма, иначе они бы пошли в совсем другую сторону.
Через пять газов был ещё один проём в лабиринт, но, к изумлению Азима, его дядя прошёл мимо него тоже.
— А кто этот человек со странной письменностью на одежде? — осведомился Азим, заглянув в проём.
Никого не было.
Адхам шёл в двух шагах впереди. На его лице прорезалась улыбка. В голосе своего племянника он уловил ноту ревности.
— Это представитель Хранителей знаний, — негромко и с осторожностью ответил Адхам. — Они учат султан-заде 36 знаниям далёких предков.
36
Султан-заде — отсылает ко всем детям и непосредственным родственникам султана, произносится с паузой в дефисе; султанзаде — подразумевает только детей султана.
— Я ни разу не видел их в учебных заведениях города, даже в библиотеке, — юноша с подозрением заглянул в очередной проём.
— Знания, которым они обучают, запрещены для простого народа.
— Почему? — недоумевал Азим.
— Не знаю, — пожал плечами Адхам. — Никто не знает, кроме самих султан-заде, — тихо продолжал он. — Во дворце султана их двое, но я ни разу не видел их лица. Я сомневаюсь в том, что они вообще из Ахоруна.
— Тогда откуда они? — озадачился Азим.
Адхам повернулся и с остерегающим видом посмотрел на племянника.
— Придворным запрещено разговаривать с ними и запрещено говорить о них, — он подвёл палец к губам.
Адхам развернулся и пошёл дальше. Через несколько шагов был очередной проход в лабиринт, но он, склонив голову, прошёл мимо. Азим же задержался. Он притаился у края стены, чтобы тоже заглянуть внутрь. Он широко улыбнулся, увидев султанзаде и её учителя. Они шли от него и приближались к дальнему повороту лабиринта. Странный учитель первым повернул направо и скрылся за углом.
— …С тех пор больше не было никаких войн, — рассказывал он.
Вдруг Зилола остановилась у самого края изгороди, который был на пядь выше её плеча. Словно почувствовав, что за ней следят, она бросила
Зилола узнала юношу. Она сдержанно улыбнулась и коротко кивнула в ответ на его поклон и пошла за учителем.
— Ты будешь участвовать в Бузкаши в этом году, Азим?
Вопрос дяди спустил замечтавшегося юношу с небес. Адхам стоял у прохода в другой ряд. Он смотрел на племянника с улыбкой, догадавшись в чем дело.
— Нет, — насупившись, ответил Азим и подошёл к дяде.
— Почему? — поинтересовался Адхам.
— Это жестокая игра, — ответил Азим.
— Но ведь эта наша традиция, — возразил Адхам. Вместе они вошли в ряд между лабиринтами и снова пошли в сторону дворца. — Вся молодёжь от восемнадцати до двадцати пяти принимает в нём участие. В прошлый раз ты не мог участвовать, потому что тебе не было полных восемнадцать лет. Но в этот раз тебе почти девятнадцать. Прими участие… Это любимое состязание султана, — добавил он с намёком.
— Не знаю, дядя, — задумчиво протянул Азим. — Мне как-то не по нраву гонятся за козлами и изнурять их.
Замедлив свой шаг, Адхам вздохнул с ноткой досады.
— Твой отец трижды участвовал в Бузкаши. Я тоже хотел участвовать, но мой вес не позволял мне ездить верхом. Ах… да и сейчас лошадям нелегко приходится. Твой отец отдал мне однажды выигранные золотые рога. Хм… В Бузкаши юноши вроде тебя проявляют свою силу и ловкость…
— На пару с жестокостью и безжалостностью, — добавил Азим.
— «Этот парень непреклонен», — Адхам, сжав губы, коротко помотал головой.
Адхам с Аъзамом грезили о золотых рогах, с тех пор как впервые участвовали в Бузкаши в качестве зрителей. Больше всего его хотел получить старший брат, то есть Адхам. Однако в силу своего крупного телосложения его мечте не суждено было сбыться.
«Под тобой прогнётся лошадь», «Ты лучше оседлай корову», «Ты, что, пришёл сожрать игровых козлов?» — Адхам с обидой вспомнил, как над ним насмехались, когда он единственный раз в своей жизни решил участвовать в Бузкаши.
Аъзаму тогда было пятнадцать лет и всё, чем он мог помочь брату, были его утешения. Достигнув допустимого возраста, Аъзам трижды к ряду принял участие в этом состязании. Он старался не для себя, а ради брата. Аъзам выиграл золотые рога, загнав больше всех козлов, и отдал приз брату. Адхам отказывался брать не заслуженную им награду, но Аъзам настаивал.
— «Бери, Адхам, и запомни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня, — заверил его тогда Аъзам. — Повесь его у входа в свой дом. Пусть эта награда будет для других примером того, что нет ничего важнее братских и семейных уз».