Свет. Испытание Добром?
Шрифт:
– Куда?! – взвыли вслед.
– А что делать? – спокойно откликнулся ланцтрегер. – Она все равно сейчас защиту проломит! – Ему даже кричать не пришлось: не ожидавшая ответной атаки тварь на миг перестала реветь.
Ростом «лысый дракон», как мысленно именовал его ланцтрегер, был не так уж велик – с осла ростом, не больше. В простом бою Йорген, однажды без всякой гордости, скорее с горечью назвавший себя «ловким приспособлением для истребления чудовищ», легко одолел бы такого. Но чудовище вовсю использовало колдовство, от которого у противника двоилось в глазах, свинцовой тяжестью наливалось тело и в душе рождался липкий, дурной страх. Нифлунг-полукровка его чарам мог кое-как
Но похоже, для управления альвийским артефактом требовалось знать какой-то секрет, одного желания было мало. Тварь одолевала Йоргена медленно, но верно, не силой брала – колдовством. Все медленнее и слабее становились движения ланцтрегера, он с видимым усилием поднимал меч, удары направлял неточно. Короткие острые когти твари оставляли на его теле все больше кровавых следов, черных в лунном свете.
Не выдержав, на помощь ему попытался прийти Легивар, маг-теоретик. Куда там! Еле сам уполз, да не на четвереньках – на животе. Бесчувственное тельце хейлига, вознамерившегося-таки помолиться «снаружи», обратно пришлось затаскивать за ноги. Нет, ничего, совершенно ничего они не могли поделать против лесных чар, чтобы помочь погибающему другу!
И настал миг, когда Йорген упал. Колени подогнулись, он опустился в мох и сразу завалился на бок, потеряв равновесие – перевесил меч в правой руке. Для него все было кончено. Ликующе взвыв, тварь прыгнула к обездвиженной добыче…
В этот миг Кальпурций, и сам не понимая, что творит, а главное, не понимая, кто или что именно надоумило его так поступить, выхватил из-за пояса нож и с размаху полоснул хейлига по бедру. Брызнула кровь.
– И-и-и! – смешно, как девчонка, взвизгнул Хенсхен…
И Жезл Вашаншара откликнулся ему короткой, не слишком яркой, но радостной вспышкой.
Ну с этим артефактом они научились обращаться давно, тут особых премудростей не требовалось. И на то, чтобы разделаться с одним-единственным лесным чудовищем, крови раненого хейлига впритык, но хватило. Хотя надежнее было бы убить.
Голое белесое тело корчилось во мху, медленно издыхая. Йорген постепенно приходил в себя, пытался встать, но у него пока не получалось. Хейлиг испуганно моргал, зажимая ладонями порез – назвать это «раной» мог только тот, кто никогда не видел настоящих ран. Легивар Черный судорожно потрошил дорожные мешки в поисках чистых тряпиц – ведь брали же с собой на всякий случай, точно брали! Куда запихали? Почему самых нужных вещей вечно не оказывается под рукой? Не найдя, оторвал от собственной рубашки (гораздо менее чистой, чем хотелось бы) полосу, кинул хейлигу: «На, перевяжись!», а сам пошел за Йоргеном – сколько он еще намерен валяться без защиты? Мало ли кто следующий явится?
Следующими снова были две крысы. Съели то, что осталось от чудовища (и как в них поместилось столько?!), поблагодарили вежливо и канули во тьму.
Все это время силониец Кальпурций Тиилл сидел тихо-тихо, на душе его было пусто-пусто, будто кто-то выел ее изнутри. Нет, ему не было жаль поскуливающего хейлига, ни капли
– Ну что ты оцепенел? – прикрикнул на него Легивар. Не таким уж он был черствым и надменным, каким старался казаться, и прекрасно понимал, что должно твориться на душе у силонийца. – Ну порезал слегка, ну и что? Не убил же, в конце концов?
– Я не сам это сделал, понимаешь? – Кальпурций вскинул на него полные отчаяния глаза. – Меня заставили!
– Эка новость! – всплеснул руками бакалавр. – Ты у нас кто – великий мудрец или выдающейся силы маг, чтобы ни один артефакт на свете не мог подавить на миг твою волю и подтолкнуть к действию? Хватит уже лелеять свои душевные раны, твой друг сейчас кровью истечет! – Он кивнул на Йоргена, увлеченно слизывающего черные капли с располосованного запястья.
Что ж, отповедь вышла резковатой, но Кальпурцию пошла на пользу. Он «наконец-то соизволил оторвать благородный силонийский зад от вальдбундской почвы» (как с раздражением подумал Легивар, хотя вслух не высказал), отыскал в мешке моток тряпиц и привел друга в божеский вид: смыл кровь, перевязал, как умел. А умел плохо. Йорген остался втайне недоволен результатом, и вообще, он желал большего.
– Легивар, помнишь того глупого кнехта во Фриссе – ты ему руку прирастил? А не можешь сделать так, чтобы мои царапины прямо сейчас зажили?
– Не могу, – буркнул тот, он не любил признаваться в собственном бессилии. – Там я прирастил к живому мертвое, это была некромантия. А твои, как ты выражаешься, «царапины» сделаны в живой плоти. Тут лекарь нужен, а не некромант.
– Жаль! Страсть как болят! – вздохнул Йорген. И неосторожно добавил: – Я думаю, уж нет ли в них какой заразы? Похоже, меня начинает знобить…
Зря он это сказал. Ведь искал исключительно сочувствия, хотелось, чтобы пожалели. А в результате к старым ранкам, и без того многочисленным, прибавилась еще одна новая в виде руны эльхаз на спине – заразу отгонять, ведомую и неведомую тоже. Разве не обидно?
А еще обиднее, что поспать так и не удалось. Вроде бы задремал – и тут же очнулся, будто кто в бок толкнул. И обнаружил, что вызвавшийся караулить Легивар мирно посапывает, уткнувшись носом в мешок, и Тиилл с хейлигом дрыхнут беспробудно. А чуть поодаль, за линией пентаграммы, маячит… кто бы вы думали? Старая знакомая, ведьма-стрига с Черного ручья!
Увидела, что проснулся, обрадовалась:
– Думала, не приду к тебе опять, да больно уж местечко вы удачное выбрали, грех не воспользоваться. Ну, Веннер эн Арра, задачку-то разгадал?
– Я Йорген фон Раух! – раздраженно огрызнулся тот, не удостоив старуху приветствием – любимая мачеха непременно укорила бы его, невежду. – И ничего не разгадал, потому что не моя это стезя – философия!
– Оно и видно, – хихикнула бабка. – Ну ничего, как исполняться начнет, догадаешься, если не вовсе дурачок… А от кого это у вас так хорошо свежей кровушкой попахивает? – Она шумно потянула носом. – Поранился кто?
– Это от меня! – мрачно признался ланцтрегер, сам не зная зачем.