Светлая сторона Луны (трилогия)
Шрифт:
— Я бы не лез на них, — ответил легат. — Разумнее укрепить позиции. Пусть нападают они.
— Они не нападут, — заметил Ричард. — Их задача удержать нас, сковать, выиграть время для Миракла. Поверь мне. А наша задача — прорваться.
— Ты понимаешь, сколько мы своих положим в этой атаке?
— Понимаю. — Судия печально улыбнулся. — К сожалению, многие вещи я теперь понимаю слишком отчетливо. Выбор был до того, как мы выступили. Сейчас же прорыв — единственное, что нам остается. Иначе следовало принимать предложение мира. Но Бьярни
— Говорю для всех. — Бьярни чуть повысил голос. — Нашей целью никогда не было и не будет кого-нибудь уничтожить.
— Но ведь они — авангард Тьмы, — подал голос кто-то из офицеров ополчения.
— Та сила, за которую они сражаются, но не сами плутонцы, — пояснил за Бьярни Ричард.
Потом я отмечал не раз, как интересно строят разговор эти двое, дополняя друг друга, вступая именно тогда, когда надо, без всяких просьб. При этом кажется, что говоришь с одним человеком.
— Сами плутонцы, в этом посланец не покривил душой, хотят того же, что и всегда, — выжить. Отколи их от той силы, за которую они сражаются, — и Тьмы в них останется немногим больше, чем в обычном человеке.
— А раз так, мы должны показать им, что бегство — для них лучший способ выжить, — продолжил Бьярни. — Поэтому мы должны больше пугать, чем убивать. Раненый может выжить, умершего не воскресит никто. Потому старайтесь вывести противника из строя. Его крики добавят паники в ряды тех, кто еще сражается. Если кто-то обращается в бегство — не преследовать. Если появятся офицеры, готовые отвести свои войска, соглашайтесь.
— Бьярни, это может быть чревато лишними потерями среди нас, — заметил Публий.
— Мы знаем, на что идем. Гораздо хуже, если мы не будем ничем от них отличаться. Тогда даже наша победа не потеряет смысла. Чаще всего сильный удар обращает их в бегство. Наверняка самых стойких их офицеры поставят в первые ряды. Нам главное — сломить их. Публий, показывай, что нарыли твои лазутчики.
— Смотри. — Легат развернул на столе пергаментный свиток.
Бьярни, Фульк, Ричард и Гастон придвинулись ближе. На пергаменте схематически изображалось поле боя. Весь он был испещрен какими-то пометками. Но Публий начал объяснять все сам, не давая другим увязнуть в записях его лазутчиков, говоря лишь самое важное.
— Плутонцев что-то около восьми легионов. Название — явное подражание нам. В каждом легионе восемь — двенадцать тысяч. Скорее всего, их построение будет соответствовать тому, как они расположились сейчас. В таком случае у них будет очень сильный центр. Там расположено четыре легиона. Как я понимаю, они собираются продавить нас массой, разорвать строй на две части, а потом уничтожить. Но вооружение и дисциплина там слабые. Щитоносцев — от силы на две-три линии. Остальные вооружены разношерстно. Там очень много женщин и подростков.
— И все же не стоит забывать, что они — с Плутона, а значит, высшие, умеющие убивать, — напомнил Ричард.
—
— Это те, кто пережил бойню возле Некромантского замка, — сказал Фульк. — У них есть хоть какая-то выучка и опыт.
— Этого мои люди не знают, — ответил Публий. — Но они считают их серьезным противником, а я склонен верить своим лазутчикам. Левый фланг особо интересен. Там всего один легион, но в нем, во-первых, почти нет женщин и подростков, а во-вторых, он насчитывает не менее двенадцати тысяч. Его позиции охраняются северянами — живущими в тенях, так что мои люди толком не смогли ничего разведать. Было бы времени побольше…
— Времени у нас нет, — напомнил Бьярни в который раз.
— Я настаиваю, чтобы мой легион был поставлен против их левого фланга, — заявил легат.
— Думал бросить туда ополчение, — задумчиво проговорил Бьярни. Было видно, что окончательного решения он еще не принял. — Ополченцев больше, каждый из них прошел выучку воина-иллюмината, к тому же они будут усилены кельтской дружиной и корпусом Шепот трав.
— Все это так, — не стал спорить Публий. — Только опыта настоящих войн у них нет. Мы не знаем, с чем предстоит столкнуться. Мои офицеры больше привыкли действовать в такой обстановке. У них за плечами много битв с самым разнообразным противником. Мы быстрее сможем реагировать на изменение тактики противника и на всякие его ухищрения. В крайнем случае, если там нет ничего страшного, быстрее продавим оборону и нанесем фланговый удар по их позициям.
— Фульк, ты ничего не скажешь? — спросил Бьярни.
— Нет, мне тоже не удалось туда пробраться незаметно. А прорываться с боем я посчитал неправильным.
— Ополчение как раз лучше поставить в центр, — продолжил Публий. — Оно сможет выдержать натиск собранной там массы войск.
— Вот это, — Бьярни ткнул пальцем в центр, — сыр. А мышеловка как раз на флангах. Они не собираются рассечь нас. Наоборот, они хотят охватить нас с флангов и уничтожить. Иначе в центре были бы как раз собраны ветераны войны с некромантами и этот загадочный легион с левого фланга. Что у них в резерве, Публий?
— Около трех тысяч конницы.
— Маловато. То ли они не поняли еще до конца значения резервов, то ли твои люди не все знают.
— Там еще повелевающие стихиями, не больше десятка, — заметил Фульк. — Держатся в глубоком тылу.
— Плохо. Значит, нашим женщинам придется не только ранеными заниматься, а и прикрывать войско от чар.
— Это могут сделать мои повелевающие стихиями, — произнес Публий.
— Так и будет, — кивнул Бьярни. — В общем, мне все ясно. Я согласен, Публий, поставить тебя против их левого фланга. Центр возглавлю сам. Там будут стоять дружины и фаланга.