Светлейший князь 4
Шрифт:
— Самый простой способ для этого — выпустить в атмосферу достаточное количество подъёмного газа, то есть гелия. Но мы не можем пойти по этому пути по одной простой причине. Нам через какое-то время надо будет, а где мы его возьмем при полете в Россию, например на Урале? — вопрос конечно интересный и я на него ответил таким же вопросом.
— И где мы его там возьмем по вашему мнению, Иван Григорьевич.
— Ни где, батюшка. Поэтому надо придумать что-то другое.
— Ваня, — не выдержал я, — не тяни резину и говорю, что ты придумал.
— Нам нужен какой-то
— Да, сынок, у тебя, как говорится не голова, а дом советов, — мне неожиданно пришла в голову эта забытая поговорка из моего советского прошлого, которое некоторые использовали я для высокой оценки чужой эрудиции и интеллекта.
Иван удивленно узрился на меня, не совсем поняв, что я имею в виду.
— Я, батюшка, — не смело начал он, — не совсем понял…
— А тебе это и понимать не надо. Ты, молодец, я об этом совершенно не подумал. Давай, напряги интеллект и быстренько выдай как это делать.
— Да мы с Игнатом и ребятами, — Иван расплылся в довольной улыбке, — уже это сделали. Они думают как эту систему в «Орла» впихнуть. А в «Альбатросе» её сразу же надо предусмотреть.
— Тебе, дорогой, и карты в руки. Все мои наброски прорабатывай и вноси поправки. Ты у нас по факту главный спец по воздухоплаванию.
Все мои последующие записи по новому дирижаблю были творчески переработаны Иваном и на выходе получился вполне приличный проект.
Прочитав получившееся, я вызвал Степана.
— Степан Гордеевич, тебе срочное и ответственнейшее поручение. Вот это, — я показал на наше с Иваном творение, — надо срочно отредактировать и напечатать. Ты лично должен это контролировать, заодно и изучишь. Там про твою электрическую душу много чего.
Закончив свои «писательские» дела, я огляделся и понял, что кое-что прошло мимо меня.
Во-первых, Иван оказывается досрочно закончил очередной год своего обучения. У него была договоренность с Машенькой, что если он закончит год на одни отличные оценки, она не будет возражать если летом наш сынуля посвятит своему увлечению — дирижаблям.
Я против подобного договора не возражал, Ванино участие в строительстве дирижаблей было очень даже плодотворным.
Во-вторых, оказывается в медицине у нас случился огромный прорыв и доктор Павлов похоже действительно разработал технологию получения пенициллина в знакомой мне форме. Срочно требуется моя экспертная оценка.
В-третьих, меня ждет не дождется для беседы Владыка Филарет. У него какие-то дела связанные с монастырями, которые требуют моего решения.
Начать я решил с общения с Владыкой Филаретом. Мне общение с ним сейчас крайне необходимо. До этого он всегда укреплял меня в моих сомнениях и как потом оказывалось, подсказывал правильные выходы из не простых ситуаций.
Сейчас мне его совет нужен так же как при нашем первом общении.
Монастырские дела оказались легко решаемыми, Владыка просил моего разрешения и поддержки в деле основания православных монастырей за пределами Усинской долины — в Туве и Убсенуре. Для этого по его мнению надо провести переговоры с Ольчеем, Оюн Дажы и местными ламами. И Владыка просил меня лично помочь с этим делом.
С Ольчеем и Оюн Дажы я пообещал поговорить при первой же возможности, а вот переговоры с ламами я предложил отлдожить до возвращения Лонгина и поручить это ему.
Моё решение очень устроило Владыку и я с чистым сердцем начал столь нужный мне разговор.
Выслушав меня, Владыка долго молчал, а потом спросил:
— А есть ли возможность избежать столкновения с Китаем?
— На мой взгляд нет, — я на самом деле считал, что это неизбежно. Но в душе была искорка какой-то надежды, что это возможно.
— А тогда какие могут быть сомнения. Молитесь и Господь управит. Ваше дело правое.
Сияющий от гордости доктор Павлов был даже немного смешон. Он как никогда был суетлив и говорлив, рассказывая и показывая мне свои достижения.
Все говорило, что за то, что у нас действительно появился настоящий, знакомый мне по прошлой жизни пенициллин. В лаборатории специально для меня на столе было выставлено в ряд двадцать флаконов со стерильно упакованным, готовым к применению антибиотиком.
В каждом было по десять тысяч единиц антибиотика. Я знал что такое одна единица пенициллина и мы сразу же использовали именно этот оценочный критерий.
— Это всё? — пора начинать клиническую апробацию полученного лекарства и может статься, что такого количества окажется не достаточно.
— Нет, есть еще. Всего ровно сто флаконов, — Евдокия, а она естественно присутствовала, открыла шкаф-холодильник и показала остальные флаконы.
— Ну, что же мои дорогие. Начинайте работать дальше. ВЫ сейчас в этом деле разбираетесь наверное лучше меня. Мы с вами неоднократно это всё обсуждали. Мария Леонтиевна подготовила все методические рекомендации. Еще раз проштудируйте их, вдруг что-то упустили или например в чем-то ошиблись. Самое главное определитесь с контингентом больных и критериями применения.
Евдокия достала список больных и протянула мне. Я молча взял его и быстро просмотрел.
В списке было пять фамилий, трое взрослых и двое несовершеннолетних, ребята по двенадцать лет.
Один получил травму левого бедра еще осенью на сборе орехов и мы ни как не могли справиться с его вялотекущим гнойным процессом.
Другой был внуком одной нашей швеи. Мальчик с семи лет часто болел, ни один год у него не обходился без пневмоний, которые становились все тяжелее и тяжелее.
Вот и сейчас у него была очередная пневмония и он день ото дня тяжелел. Машенька, которая у нас стала главной еще и по педиатрии опасалась, что мальчик погибает.