Светоч русской земли
Шрифт:
Дмитрий, уехавший в Кострому собирать рать, не помышлял о сдаче Москвы, где оставалась Евдокия с детьми и Киприан.
При безначалии в городе разбили боярские погреба и перепились. Киприан, увозя великую княгиню, с трудом вырвался из города. Защитники, отбив два татарских приступа, открыли ворота для переговоров, а сурожанин Некомат заклинил ворота. Город был завален трупами. Пожар истребил все книжные богатства, собиравшиеся Алексием многие годы, и все книги, свезённые в Москву из ближних монастырей и храмов.
Этого погрома Дмитрий не простил Киприану до своего конца.
Глава 15
Ещё
– Истинно ли то, что мы содеяли ныне?
– спросил Фёдор.
Сергий слушал его, глядя в огонёк светильника.
– Человек - смертен! Вот ушёл владыка Алексий. Скоро и мне! Наше время уходит, Фёдор, наступает иное, в котором надобнее такие, как Киприан, - сказал Сергий.
– Мы были создатели, он - устроитель. Он сохранит митрополию, поддержит предание, и дело церкви Христовой продолжится в Русской земле. Чего ты хотел иного? Митяя? Пимена? Дионисия? Но последний - и нетерпелив и стар. И такожде не угоден Литве. А тех, кто станет излиха мирволить земной власти, мы не должны с тобой желать узрети на святом престоле! Господу надо служить паче жизни своей!
Фёдор молчал и, ощущая правоту слов наставника, сказал:
– Мне ведомы его знания, ум и талан. Киприан ставлен патриархом Филофеем и был его правой рукой, и он не допустит католиков на Русь, всё так! Но меня страшит его суетность, его любование собой! Я не вижу в нём величия Веры!
– Меня страшит иное, - помолчав, сказал Сергий.
– Самолюбование всей земли! Грех гордыни навис над Русью и не окончил с битвой на Дону, но возрос в сердцах! Ведом тебе этот Софроний Рязанец, который сочинил для князя Дмитрия "Слово" о побоище на Дону?
– Ведом. Он, и верно, - с Рязани. Из Солотчинского монастыря. Человек - книжный. Принёс с собой "Слово" некое о походе на половцев путивльского князя Игоря и, поиначив многое, по "Слову" тому написал иное, о днешнем одолении на враги!
– Ты чёл то, прежнее "Слово"?
– Чёл, но бегло. Строй речи там древен, местами неясен, но красив!
– То, прежнее "Слово", как баяли мне, являлось плачем, словом о гибели. Софроний же поёт славу. И вместе с тем указывает чуть ли не четыреста тысяч убиенных русских ратников. А воротилась десятая часть... Что будут мыслить потомки об этом сражении? Учнут ли небрегать жизнями ратников, восславив толикое множество потерь? Мне страшно сиё!
– Но ведь и вправду на Куликовом поле легла едва ли не треть войска!
– Треть, но не девять из десяти! Нельзя гордиться пролитой кровью! Некому станет пахать пашню и плодить детей. Земля должна жить, а для сего надобно отвергнуть гордыню ратную, заменив её Молитвой
– Воззвать ко князю?
– сказал Фёдор.
Сергий, отрицая, покачал головой.
– Скорее ко Господу! Князя мог остановить, и то не всегда, один лишь владыка Алексий! И молиться ныне надобно так: сохрани и помилуй, Боже, Русскую землю, впавшую в грех гордыни и ослепления! Дай, Господи, Русской земле Мужества и Терпения! Дай Силу выстоять в бедах, но не возгордиться собой!
– Ты - скоро на Дубну?
– после долгого молчания спросил Фёдор.
– Да, возвожу новый монастырь по князеву слову!
И опять замолчали. Где-то сейчас ссутулившиеся над листами александрийской бумаги писцы уставным почерком переписывают священные книги. Другие пишут иконы, разрисовывают и золотят буквицы. Творится дело культуры. Неслышимое в лязге железа и бранных кликах, но более важное, чем подвиги воевод.
Сергий смотрел в огонь, в полутьме чуть мерцал его взор. Лицо с западинами щёк неподвижно и скорбно. За стенами келий - терема и сады, расстроившаяся, раз от разу хорошеющая Москва. Дальше - леса, поля и пажити, города и деревни, бояре, кмети, смерды, и всё это множество людей своей духовной опорой числит этого старца, что встанет скоро, превозмогши ослабу плоти, и уйдёт в ночь один, по глухой тропинке, хранимый Господом, хранитель Русской земли.
К осени 1381 года Пимен вернулся в Москву. Четверо убийц Митяя были схвачены и казнены. Пимена умчали в Чухлому, в заточение. Киприан, как оказалось, на недолгий срок торжествовал победу.
Глава 16
Ещё собирали урожай, все ратники были в разгоне, когда дошла весть, что Тохтамыш идёт на Москву. И Евдокии в ту пору подоспело родить! Великий князь кинулся в Переяславль, но и там ратной силы было не собрать, а на Москве все советовали ему уехать в Кострому - собирать рати. И уговорили. Уезжая, верил, что Киприан наведёт порядок и оборонит город. Помнил, как простоял Ольгерд под стенами Кремника и раз, и другой. Не помыслил Дмитрий, что византиец Киприан так же оставит Москву, как когда-то Филофей Коккин бросил свою Гераклею, и что, как только он уедет, оставшиеся большие бояре побегут вон из города, вслед ему. Только что опроставшуюся Евдокию решил не тревожить. Тронул коня.
Татары в этот время уже переходили Оку у Серпухова и явились под Москвой через час после отъезда Киприана и великой княгини.
Владычный посельский Иван Фёдоров, вызванный Киприаном в Москву, всю ночь с монашеской братией грузил книги, церковную утварь и прочее добро и развозил по погребам и храмам Кремника. Потом сопровождал великую княгиню с детьми и сейчас смотрел, как делили караван в Радонеже, как великая княгиня с боярами тронулась по дороге на Переяславль, а они, духовные, потянулись по лесной тропке, и лес уже близко надвинулся на них, полный тишины, шорохов и звона комаров.