Светочи Свободы
Шрифт:
Надеюсь, что кто-нибудь записал этот диалог на пленку, поскольку сейчас мне приходится полагаться только на свою память о событиях двадцатипятилетней давности. Наверное, упомянутый аспект – важнейшая часть опыта Махараджа и его учения, но при этом я никогда не слышал, чтобы он еще когда-нибудь о нем упоминал. Я также не встречал упоминания об этом ни в одной из его книг.
Махарадж продолжал внушать Руди, насколько важно стать свидетелем собственной смерти, но Руди только молчал и блаженно улыбался. Он отказывался защищаться и отказывался отвечать на провокации. Так или иначе, но я не думаю, что он вообще был в состоянии вступить в спор и поддерживать его.
Наконец, Руди спросил:
– Почему вы так обеспокоены тем, чего не существует?
Я решил, что он имеет в виду нереальность смерти и, таким образом, не видит смысла в спорах об этом.
Махарадж рассмеялся, принял его ответ и перестал его донимать.
– У тебя когда-нибудь еще был такой учитель, как я? – с нажимом спросил Махарадж, усмехаясь.
– Нет, – ответил Руди, – а у вас был когда-нибудь такой ученик, как я?
Они оба рассмеялись, и на этом диалог закончился. Я ничего не знаю о том, что стало с Руди. Он уехал, и больше я о нем не слышал. Как принято говорить в завершение сказок, наверное, с тех пор он жил счастливо.
Гарриет: Вы говорите, что Махарадж никогда не посещал других учителей, поскольку у него больше не было никаких сомнений. А говорил ли он что-нибудь о других учителях, высказывал свое мнение о них?
Дэвид: Похоже, ему нравился Дж. Кришнамурти. По-видимому, много лет назад он видел Кришнамурти на улицах Бомбея. Не думаю, что Кришнамурти обратил на него внимание. С тех пор Махарадж всегда хорошо о нем отзывался и даже советовал людям посещать его. Однажды Махарадж устроил себе выходной и сказал, чтобы все шли слушать Кришнамурти вместо него. Думаю, это свидетельствует о том, что он высоко его ценил.
Самым скандально известным учителем конца 1970-х гг. был Ошо, или Раджниш, как его тогда называли. Однажды я слышал, как Махарадж говорил, что он уважает состояние, в котором находится Раджниш, но не может понять наставлений, которые он дает всем тем тысячам иностранцев, которые приезжают к нему в Индию. Несмотря на то, что за все время моих посещений эта тема поднималась лишь пару раз, у меня возникло ощущение, что ему нравится учитель, но не нравится учение. Как только иностранные «саньясины» Раджниша появлялись в своих одеяниях у Махараджа, их сразу же ждали неприятности. Я видел, как очень многих из них он выгнал, а на некоторых начинал кричать еще до их намерения переступить порог его комнаты.
У. Г. (Юджи) Кришнамурти
Я слышал историю о том, что в Бомбее он также сталкивался с У. Г. Кришнамурти. Я расскажу вам версию, которую довелось услышать мне, а вы затем сами решите, как к этому отнестись. Историю мне рассказал один человек, проведший в 1970-х гг. долгое время рядом с У. Г.
Морис Фридман, по-видимому, знал У. Г. и также знал, что он и Махарадж никогда не встречались и, возможно, даже не слышали друг о друге. Фридман хотел проверить теорию о том, что один джняни способен распознать другого джняни, решив поместить их в одну комнату, где для вида находилось бы еще несколько человек.
После того как Махарадж ушел, Морис подошел к У. Г. и спросил его:
– Вы видели того пожилого человека, зашедшего сюда на несколько минут? Вы заметили что-нибудь особенное? Что вы увидели?
У. Г. ответил:
– Я видел человека, Морис, однако вот что важно: что увидели вы?
На следующий день Морис пришел к Махараджу и задал вопрос:
– Вы видели того человека, которого я вчера приглашал?
Далее последовало краткое описание того, как выглядел У. Г. и где он стоял.
Затем Морис спросил:
– Что вы увидели?
Махарадж ответил:
– Я видел человека, Морис, однако вот что важно: что увидели вы?
Это забавная история, и я пересказал вам ее такой, какой я ее слышал, но должен сказать, что то, что рассказывает У. Г. о своих встречах с известными учителями, иногда звучит для меня неправдоподобно. Я слышал и читал описания его встреч и с Раманой Махарши, и с Пападжи, и в обоих этих рассказах Бхагаван и Пападжи делают и говорят такие вещи, которые совершенно не соответствуют их характерам.
Когда Махарадж сказал Руди, что у него нет никакого интереса к посещениям других учителей, это были совершенно правдивые слова. Он отклонял все приглашения пойти и проверить других гуру. Мулларпаттам, один из его переводчиков, в 1970-х гг. был в какой-то степени «гуру-летуном», он всегда докладывал Махараджу о новых учителях, однако ему никогда не удавалось убедить его пойти посмотреть на них. Так что истории о встречах Махараджа с другими учителями не имеют под собой оснований. Пападжи тоже бывал у Махараджа, и однажды у них состоялась прекрасная встреча. В своей биографии он описывает свое впечатление только от одной встречи, однако в Бомбее я слышал от людей, что Пападжи часто приводил к Махараджу своих последователей. Он посещал многих учителей в 1970-х гг., часто в сопровождении иностранцев, приехавших в Индию впервые. Таким был его стиль показа достопримечательностей. При этом его иностранные почитатели никогда не задавали вопросов, они просто тихо сидели и наблюдали за происходившим.
Гарриет: Каким было отношение Махараджа к Рамане Махарши и его учению? Вы когда-нибудь обсуждали с ним учение Бхагавана?
Дэвид: Он бесконечно уважал как духовный уровень Бхагавана, так и его учение. Однажды он сказал мне, что одним из нескольких сожалений в его жизни было то, что он не встретился с ним лично. Он побывал в ашраме в начале 1960-х гг. с группой своих последователей, говоривших на маратхи. В то время они совершали паломничество по Южной Индии, и Раманашрам был одним из мест, которые они должны были посетить.
С чувством уважения к учению Бхагавана он однажды сказал мне:
– Я согласен со всем, что говорил Рамана Махарши, за исключением этой идеи сердечного центра, находящегося в правой части грудной клетки. Лично у меня никогда не было такого переживания.
Мне приходилось обсуждать с ним многие аспекты учения Бхагавана, и его ответы весьма многое проясняли.
Однажды он спросил меня:
– Ты понял учение Раманы Махарши?
Поскольку я знал, что на самом деле он спрашивает, постиг ли я истинность этого учения на собственном опыте, я ответил: