Светочи Свободы
Шрифт:
– Меня не интересует, что вы слышали или читали. Меня не интересует информация из вторых рук, которую вы получили где-нибудь еще. Меня интересует только ваш собственный опыт. Если у вас есть какие-нибудь вопросы об этом, вы можете их задать.
Впоследствии, после первого вашего диалога с ним, он мог ввести даже еще более жесткие ограничения:
– Мне не интересно отвечать на вопросы, которые предполагают существование отдельной личности, обитающей в теле. Я не принимаю реальности подобной сущности, поэтому для меня такие вопросы являются абсолютно гипотетическими.
И это второе ограничение было действительно убийственным для общения. Вы не могли теперь спросить: «Как мне достичь просветления?» или «Что мне следует делать?», потому что все подобные
В моей памяти еще очень живы воспоминания о Махарадже, слушающем переводчика, который объясняет ему на маратхи, что сказал кто-нибудь из посетителей. Как только он улавливал суть вопроса, его лицо становилось хмурым, он сжимал кулак, ударял им по полу и кричал: «Калпана! Калпана!», что значит: «Концепция! Концепция!» Иногда это могло стать единственным ответом, который получал посетитель. Махараджа определенно не интересовало муссирование чьих-либо концепций. Он хотел, чтобы люди отбрасывали их, а не обсуждали.
Когда это второе ограничение успешно отсекало большинство из тех вопросов, которые люди обычно любят задавать гуру, Махарадж заполнял возникавший вакуум рассказами о природе сознания. День за днем он продолжал говорить на одну и ту же тему, часто используя одни и те же аналогии. Он объяснял, как сознание возникает, как оно проявляется и как уходит. Вспоминая об этом сегодня, я думаю, что он делал то же, что и древние индийские риши, когда они говорили своим ученикам: «Ты есть Брахман». Когда джняни, установившийся в Брахмане как Брахман, говорит ученикам: «Ты есть Брахман», он не просто передает некую информацию. В этих словах содержатся сила и власть, присущие только джняни. Другие люди тоже могут бесконечно повторять: «Ты есть сознание», «Ты есть Брахман», но это станет просто информацией, которая будет храниться в вашем уме. Когда же это говорит вам джняни, за этим утверждением стоит вся его власть и вся его мощь. Если вы примете эту информацию своим сердцем, своим сознанием, то вы сами переживете это состояние. Если вы воспримете эту информацию только умом, она просто отложится в нем, как некое интересное сообщение.
Если в то время, когда Махарадж без конца говорил вам: «Вы есть сознание», вы принимали эту информацию в полной внутренней тишине, она активировала ваше осознавание сознания до такой степени, что вы чувствовали: «Он не просто что-то мне говорит, он действительно описывает то, чем я являюсь прямо сейчас, в этот самый момент».
Гарриет: С вами случалось что-нибудь подобное этому?
Дэвид: Да, и я думаю, что именно это он подразумевал под «получением знания». Это не было интеллектуальным знанием того, о чем он говорил, и это не было также Самореализацией. Это было состояние, в котором концепции временно исчезали, оставляя простое осознавание бытия, находящегося под ними. Пока такие состояния продолжались, они приносили большую пользу, давая вам уверенность в том и прямое переживание того, что есть нечто реальное и неизменное, нечто такое, что существует независимо от того, присутствует ум или нет.
Гарриет: Все это очень интересно, но, как вы сами заметили, в основном это ваши личные предположения. А сам Махарадж когда-нибудь это подтверждал? Говорил ли он, что это было тем, что он делал или пытался сделать для приходивших к нему людей?
Дэвид: Прямо не говорил. Он никогда не объяснял и не анализировал свои учительские приемы, или, по крайней мере, не тогда, когда я там находился. Большинство из только что высказанных
Позвольте мне рассказать вам об одном разговоре, который произошел у меня с Махараджем, поскольку он хорошо и обстоятельно подтверждает то, что я только что пытался объяснить. Замечу сначала, что иногда я затевал спор с Махараджем только потому, что знал, что он любит, когда люди с ним спорят. Ему нравилось пикироваться в ходе обсуждений, и если никто не хотел высказаться или задать вопрос, я брал инициативу на себя и начинал с ним дискуссию.
Я не могу точно вспомнить, что мы еще обсуждали в тот день, но хорошо помню, что был момент, когда мы говорили около пяти минут, в течение которых я старался указать ему на одно противоречие, которое я якобы увидел в его учении. В свою очередь он старательно меня убеждал, что никакого противоречия там нет. Все это происходило в очень добродушной атмосфере, и думаю, что он знал, что я дискутировал с ним, во-первых, потому что мы оба любили разговоры и споры на духовные темы, и, во-вторых, потому что ни у кого из остальных присутствовавших не было неотложных вопросов. Однако примерно через пять минут он решил прекратить эту дискуссию:
– Я не думаю, что ты действительно понял цель моих диалогов здесь. Я не рассказываю все эти вещи людям только ради того, чтобы убедить их, что все это является правдой. Я говорю обо всем этом не для того, чтобы люди могли построить некую рационально обоснованную философию, свободную от противоречий. Когда я говорю все эти слова, я обращаюсь вовсе не к вашему уму. Я направляю их прямо в ваше сознание. Я высаживаю эти слова в вашем сознании. Если вы нарушаете процесс их приживления там, обсуждая их смысл, им не удается пустить корни. Однако, как только мои слова приживутся в вашем сознании, они прорастут, вырастут и в должный момент принесут плоды. И это никак не зависит от вас. Все это происходит само по себе. Однако если вы слишком много размышляете об этих словах или обсуждаете их значение, вы отодвигаете время их созревания.
Все это было сказано с большой сердечностью. И при этом он был в тот момент очень и очень серьезен.
Пристально посмотрев на меня, он очень строго сказал:
– Хватит разговоров. Молчи и дай словам делать их работу!
Конец разговора. Я всегда вспоминаю его с радостью и оптимизмом. Я чувствую, что был благословлен его присутствием и получил благословение на будущее теми словами истины, которые он во мне посадил. Думаю, эти слова пребудут со мной всегда, и знаю, что в положенный момент они расцветут.
Гарриет: И вы подчинились его указаниям? Вы перестали думать о его учении?
Дэвид: До вашего сегодняшнего прихода я действительно много лет не думал о его учении. Я даже не читал многие из новых книг, содержащих диалоги с Махараджем. В одной из них есть тот ответ, который я упоминал несколько минут назад: «Чем больше я слушаю Махараджа, тем больше понимаю, что хочет мне сказать Бхагаван», но я лишь несколько лет назад узнал об этом.
Моя бывшая жена Васанта, читая однажды книгу, сказала:
– Это о ком-то из Раманашрама. Ты не знаешь, кто это?
Она прочла несколько строк, и я понял, что это был я.
Обычно я прочитывал книгу «Я есть То» от корки до корки примерно один раз в год, но теперь я совсем в нее не заглядываю. Только иногда, бывая в библиотеке Раманашрама, я беру ее в руки и читаю вступительные слова двадцать третьей главы. Эти слова чудесно описывают состояние джняни, и я никогда не устаю их перечитывать. Кроме разве что этого, я редко теперь думаю об учении или читаю о нем.