Светские преступления
Шрифт:
Моника все знала, думала я тупо. До нее дошли слухи, и она не замедлила воспользоваться ситуацией. Это не Чарли, это Джерри Медина. Не нужно было у него консультироваться.
Из аукционного зала я бросилась прямо в «Нолан Пирс». В магазин вела серия дверей, и охранник отпирал их по очереди. В нетерпении я изо всех сил толкнула внутреннюю дверь еще до того, как замочек открылся, и разбила костяшки пальцев. К счастью, внутри было пусто, и обошлось без свидетелей. Я потребовала Медину. Продавщица вызвала его из
— Какие-то проблемы, мадам? — спросил ювелир.
Я совсем забыла о своем маскараде. Стаскивая парик, я поймала отражение в зеркале и невольно подумала: чучело! Волосы свалялись, как пакля.
— Миссис Слейтер! Что вы с собой сделали? — Медина зашелся от хохота.
— Вы никому не передавали ни слова из нашего разговора? — спросила я, стараясь держаться в рамках вежливости.
— Нет. А в чем дело?
— Торги прекратились на девятистах пятидесяти тысячах, и я осталась при ожерелье.
— Что я говорил! — Медина с торжеством хлопнул ладонью по лбу. — Налог и комиссионные сожрут больше истинной стоимости этой побрякушки!
— Так вы никому не упоминали о нашем разговоре?
— Зачем? Это был дохлый номер, вот и все.
Я пошатнулась. Пришлось ухватиться за край прилавка.
— Можно стакан воды?..
Медина проводил меня в кабинет, на случай если появится покупатель (женщина на грани истерики — не самая лучшая реклама для ювелирного магазина). Там он усадил меня в плетеное кресло рядом с необъятным черным сейфом, а сам вышел и вскоре вернулся со стаканом холодной воды.
— Кто набивал для вас цену?
— Один друг. Прошу вас и впредь молчать об этом деле!
— Конечно, конечно… И вы возместите своему другу расходы?
— Само собой!
— Лучше посоветуйте отказаться от покупки. В этом случае аукционный зал предлагает товар следующему претенденту.
— Что?! Нет, он ни за что не пойдет на отказ!
— А у него есть чем заплатить?
— Есть, но мне так или иначе придется возместить ему всю сумму. К несчастью, в данный момент у меня нет лишних двухсот тысяч долларов… если уж на то пошло, нет и лишних двух центов. Я кругом в долгах.
— Тогда могу предложить вот что. Пусть ваш друг свяжется с «Чапелзом» и попросит об отсрочке. Это увеличит комиссионные, но не намного, а вы тем временем сможете распродать кое-что из имущества и собрать нужную сумму.
— Все, что я могла распродать, давно распродано!
— Вам не собрать пары сотен тысяч долларов?
Джерри вытаращил глаза. Его можно было понять: когда-то «пара сотен тысяч» была для меня — так, деньги на булавки. Теперь это было целое состояние, размер моего личного национального долга.
— Ни даже пары сотен, — буркнула я.
Продавщица сунула голову в дверь и сообщила, что молодая пара просит Медину о личной встрече. Он с извинениями удалился, а я осталась размышлять о своем беспросветном будущем.
Попытка дозвониться до Чарли успехом не увенчалась — секретарша сказала, что его нет и в ближайшее время не будет. Время шло. Крохотный
Я готова была вернуться в кабинет, забиться в сейф и захлопнуть дверцу, но зоркий глаз Нейта меня заметил.
— Джо, ты ли это?! — воскликнул он, тщетно стараясь спрятать веселость под фальшивой заботой.
Я расправила плечи, вскинула голову и гордо, как Мария Антуанетта на эшафот, зашагала к выходу. Хотя я всячески старалась проигнорировать эту парочку, как пустое место, от меня не укрылось мимолетное выражение злорадства на красивом лице Моники. Отчасти это можно было понять — во время нашей последней встречи я публично плеснула в это лицо шампанским.
— Тебя можно поздравить, Джо, — заметил Нейт. — Выручила за свое ожерелье почти целый миллион. Везет же некоторым!
— Мы при этом были, — сказала Моника сладким, как патока, голосом. — Кстати, как раз поэтому мы и здесь. Когда ожерелье уплыло у меня из рук, Нейт пообещал отчасти возместить потерю.
Она держалась так, словно инцидента в моей бывшей квартире вообще не было. Я со своей стороны упорно не разжимала губ.
— Видела бы ты, как яростно я торговалась! И все равно проиграла, — продолжала Моника, словно я не шагала мимо без единого слова. — Поначалу я собиралась дать миллион — нет, правда, все знают! Нейт может подтвердить. Ведь так, Нейт? Но в ходе торгов мне пришло в голову, что кто-то еще может желать это ожерелье так же сильно, как и я. По натуре я великодушна, вот и решила уступить. Пусть человек порадуется! Хотелось бы только знать, кто он.
Последнюю фразу Моника произнесла так, чтобы стало ясно: она отлично это знает. До сих пор не могу сказать, как она разнюхала. Вопреки заверениям Джерри он мог сболтнуть. Да и Чарли мог — разве все мы не люди? В Нью-Йорке, если хочешь удержать что-то в секрете, нельзя делиться мыслями ни с единой живой душой. Даже с самим собой, так, на всякий случай. Иначе все рано или поздно выплывет наружу.
Когда я добралась до выхода, пришлось ждать, пока охранник нажмет кнопку. Под гудение зуммера я шагнула вперед, в стеклянную клетку между дверями.
— Всего хорошего! — крикнул вслед Нейт.
Зуммер загудел вторично, и я оказалась на улице. К счастью, пока еще в буквальном смысле слова. Надолго ли?
«Не спрашивай, по ком гудит зуммер. Он гудит по тебе!»
Глава 26
После нескольких попыток я наконец сумела поймать Чарли по телефону. Надо признать, он был более озадачен, чем раздосадован тем, что наш план пошел вкривь и вкось.
— Будем считать, что мы подорвались на собственной мине. Или сами себе пернули в нос, — сказал он задумчиво.