Свежий ветер

LockNRoll

Внезапно налетевший порыв ветра растрепал ее волосы, и, поморщившись, Шепард убрала пряди с лица, а потом снова посмотрела на меня, и я отчетливо увидел ее темные глаза, россыпь веснушек и чуть приоткрытые губы. В тот момент она показалась мне настолько прекрасной, что я разом позабыл все, что собирался ей сказать.

Не отводя от меня взгляда, Джена нахмурилась, поднесла сигарету ко рту и глубоко затянулась. Она выглядела подавленной, безразличной ко всему – словно подросток, которого только что отругали.

Я остановился, как только оказался достаточно близко, чтобы почувствовать

запах табачного дыма.

– Они могут убить тебя, - заметил я, не найдя ничего лучшего, чтобы сказать, и кивнул на сигарету.

Посмотрев на свои пальцы, она пожала плечами.

– Уверена, «Цербер» позаботился о том, чтобы мои легкие были девственно чистыми, - ответила Джена хрипловатым голосом. – Кроме того, я сильно сомневаюсь, что у меня есть шанс умереть от рака. К тому же, - она, прищурившись, глянула на меня, - что ты собираешься предпринять? Снова поместишь меня в стазисное поле? Должна предупредить: с тех пор я выучила несколько новых трюков.

Не знаю, сделала ли она это намеренно, но столь легкомысленное упоминания тех беззаботных и счастливых часов, проведенных в штаб-квартире Спектров на Цитадели, стало для меня ударом. Будто это ничего не значило для нее – всего лишь еще один день, ничем не отличавшийся от других, тогда как мне казалось, что он может стать началом чего-то невероятного.

Раздраженно я шевельнул пальцами и заметил:

– Я тоже.

Крошечная голубоватая сфера биотического барьера появилась вокруг кончика сигареты. Несколько мгновений Джена удивленно разглядывала ее, а затем я привычным движением схлопнул поле, потушив огонек.

Осознав, что я сделал, она с ненавистью глянула на окурок и щелчком отправила его по широкой дуге за край крыши.

– Не очень-то и хотелось, - пожала она плечами. – Просто меня уже тошнит от этой гребаной комнаты.

– Да, я слышал, что тебя держат под замком, но, очевидно, они переоценивают свои силы.

Джена отвела взгляд и, поджав губы, уставилась в пространство прямо перед собой.

– Никакие стены не удержат меня, - спокойно произнесла Шепард, и я знал, что она намеренно повторяет то же самое, что сказала мне после битвы за Цитадель. Тогда ее лицо озарилось радостью, стоило ей только узнать меня на экране монитора, и воспоминания о том времени причиняли боль.

– А что? – раздраженно хмыкнув, поинтересовалась она. – Ты явился сюда, чтобы отругать меня, как остальные?

То, каким едким голосом Джена сказала это, заставило меня сжать кулаки. Она злилась на меня – да что там, она злилась на всех – и я не мог винить ее после всего, что ей пришлось вынести, однако прекрасно знал, что стоит на кону. Мне было известно, что Альянс считает ее недостойной доверия, и она ничего не предпринимала, чтобы улучшить свое положение. Не могла же она и вправду ожидать, что они примут ее точку зрения, когда все, что она делала – это требовала, чтобы они поверили в то, что до недавнего времени считали мифом.

Я смотрел на нее и думал, как два года назад пошел бы на попятную и извинился. Но сейчас я видел перед собой не непогрешимую коммандера Шепард, моего командующего офицера, никогда не ошибающуюся легенду. Я видел женщину, которую когда-то любил, потерянную,

одинокую и напуганную, пытающуюся бороться единственным известным ей способом. Я знал, что ей нужно услышать.

– Может, перестанешь? – спросил я и, нахмурившись, обошел загораживающую ее трубу.

Джена резко подняла голову и раздраженно посмотрела на меня.

– Перестану что?

– Вести себя, как ребенок – это никуда тебя не приведет. Ты слишком умна, чтобы не понимать этого.

Она стиснула зубы, а я провел рукой по волосам, используя этот жест как уловку, чтобы отвести от нее взгляд, чтобы не видеть боли в ее глазах.

– Послушай, я знаю, что ты злишься на меня – ну и ладно, лишь бы тебе было проще, но… ты должна знать, что я на твоей стороне, Шепард, - произнес я, снова посмотрев на нее. – Мы вместе нашли Стража, а затем сражались с Властелином, и когда речь идет о Жнецах, я всегда буду поддерживать тебя. Вот почему я прилетел – чтобы выступить в твою защиту, чтобы заставить их понять, потому что знаю, насколько это важно. И что же я увидел? Разозленного подростка, которому плевать на происходящее. Ненавидь меня, сколько хочешь, - в этот момент она приоткрыла рот, но я не позволил перебить себя, - но ты не можешь вести себя так с этими людьми – ты только усугубляешь свое положение, в то время как твоя задача – заставить их выслушать тебя.

Замолчав, я вздохнул и присел рядом с ней, глядя на плотно сжатые губы и глаза, в которых бушевало пламя.

– Слушай, я… я знаю - это тяжело и несправедливо, что именно тебе приходится убеждать их, однако это так. Только ты способна на это. Я пытался, но безрезультатно. Да, это сводит с ума, но… если ты хочешь, чтобы они послушали тебя, ты должна набраться терпения и вести себя так, как они хотят. Тебе тридцать один год, и да, с тобой плохо обращаются, и это нечестно, но наберись терпения. Все рассчитывают на тебя, даже если они об этом пока не догадываются.

Несколько минут она молчала, глядя вдаль. Я знал, что она обдумывала мои слова, пусть они ей и не нравились. Она всегда была упрямой, порой доводя собеседника до белого каления, но прежде мне удавалось убедить ее. Я надеялся, что до сих пор знал ее так же хорошо, как раньше, когда с легкостью говорил именно то, что ей требовалось, чтобы взять себя в руки и совершить то, что должно.

– Мне двадцать девять, Кейден, - сказала она наконец тихо, не поднимая на меня взгляда. – Мой день рождения в апреле.

Погодите-ка… Что?

– Нет, - возразил я нарочито легким тоном, усаживаясь рядом с ней так, что мои колени едва не касались ее, и отчетливо осознавая разделяющее нас расстояние. – Ты родилась в 2154-м году, на три года позже, чем я. Тебе тридцать один.

– Нет. – Джена решительно покачала головой, и мне показалось, что она с трудом сглотнула. – Это не считается, если ты умер. Если ты пролежал два года в коме, это не считается. Я не прожила тридцати лет, так что технически мне все еще двадцать девять. И знаешь, что? – С этими словами Шепард повернулась ко мне, и, судя по дрожи в голосе, она была вовсе не так спокойна, как хотела казаться. – Я не буду вести себя, как взрослый человек, если не чувствую себя взрослой.