Свежий ветер

LockNRoll

Андерсон знал, кого посылать. После того, как Кейден вбил мне в голову нелицеприятную истину, я была паинькой, продолжая, однако, доводить охранников хотя бы для того, чтобы доказать, что меня не нужно охранять. Джеймс, пожалуй, являлся единственным во всей галактике человеком, который мог следить за мной и при этом не действовать мне на нервы. Некоторое время спустя я даже решила, что он мне нравится, несмотря на то, что он до сих пор избегал называть меня по имени. Кроме него у меня ничего не было. В отсутствие Кейдена и Андерсона Джеймс оставался единственным, кто верил мне

и считал происходящее ошибкой.

Вскоре допросы прекратились, и сначала я подумала, что чего-то добилась, хотя и знала, что, скорее всего, они просто будут тянуть время и ничего не делать. Они сказали, что «собирают улики», но я уничтожила все улики, направив астероид в ретранслятор. Все, что у меня осталось – это сны, благодаря которым я знала, что Жнецы уже близко, но их вряд ли станут рассматривать в суде как доказательства.

Теперь меня навещал лишь психолог, приходящий раз в неделю, чтобы проверить мое психическое состояние, и я не знала, хочет ли она доказать, что я лгу насчет Жнецов, или что я достаточно сумасшедшая, чтобы верить в них.

Хаккет ничего не делал. Это, черт побери, была его миссия, он должен был щелкнуть пальцами, мгновенно разрешив ситуацию, но этого не случилось. Никто не объяснял мне, почему. Мне не сообщали никаких новостей.

В конце концов я пришла к выводу, что они боялись меня. Боялись того, что я бы сделала, решив сбежать, того, о чем я говорила, и того, что это все могло оказаться истиной. Что ж, в этом они были правы. Они и понятия не имели о том, что я видела во снах, о том, что нас всех ожидало.

Каждую ночь, перед тем, как заснуть, я повторяла шепотом три пункта своего списка.

Держись за своих друзей.

Помни о своей человечности.

Убивай Жнецов.

========== Шторм ==========

Кайден

Ладонь до сих пор горела от соприкосновения с ее пальцами, когда она ухватилась за мою руку, словно за спасательный трос, позволяя мне втянуть ее на борт «Нормандии». Каждое мгновение длившегося какие-то секунды контакта я остро осознавал, что касаюсь ее кожи.

В прошлый раз, когда я дотрагивался до нее, я целовал ее на прощание. Казалось, с того момента минуло столетие; воспоминание походило на сон. Впрочем, творящееся сейчас тоже напоминало сон, ведь этого не могло быть на самом деле.

Не могло быть, чтобы спустя месяцы – годы – которые мы провели в тревожном ожидании, это наконец случилось.

Жнецы были здесь. Нападение началось всего час назад, а мой родной город уже лежал в руинах; со всей Земли поступали отчеты о чудовищных разрушениях и хаосе. К этому бою я готовился всю свою жизнь, копил силы со времен Иден Прайма, но теперь мне приходилось наблюдать за его ходом со стороны. Все происходящее сейчас – то, как мы летели прочь от горящего Ванкувера, от раздираемой на части родной планеты, крики Веги и Шепард, поначалу игнорировавшая его, а теперь орущая в ответ – все это казалось неправильным…

Радиосигнал был очень слабым, но мне все же удалось понять слова Андерсона о том, что Шепард находится с ним, и неожиданно единственным моим приоритетом стала необходимость как можно скорее добраться на «Нормандии» к месту их дисклокации.

Я не тратил время на то, чтобы оглядеться по сторонам, посмотреть, как погибает город, в котором вырос – в тот момент я думал только о том, как вызволить ее из разверзшегося вокруг ада. Лишь раз я вспомнил о родителях, которых видел днем ранее, когда они уезжали из города, и понадеялся, что этого оказалось достаточным для спасения.

Андерсон сделал все возможное, чтобы Шепард смогла выбраться с планеты, а сам остался. Выражение, промелькнувшее на лице Джены, когда она поняла, что он не последует за ней, разрывало мне сердце. Прощаясь со своим наставником, она походила на зеленого новобранца, идущего на войну и прекрасно понимающего, что, скорее всего, уже никогда не вернется. Она была так зла – черт, она до сих пор злилась – однако ее гнев пропадал впустую, потому что мы ничего не могли сделать.

Услышав металлический лязг, я обернулся и увидел, что Джена ударила кулаком по одному из заполнявших грузовой отсек ящиков. Вега разом умолк.

– Мне просто нужно подумать, хорошо? – крикнула она; шрамы, покрывавшие ее лицо, казались столь же темными, как и ее безумные глаза. – Всего несколько секунд, чтобы составить план, и я хочу, чтобы ты, черт возьми, заткнулся!

Я понятия не имел, в каких отношениях они состояли, изначально полагая, что лейтенант просто сопровождал ее на слушания, но если он на самом деле знал Джену, то, решившись на спор с ней, выставил себя либо очень смелым, либо очень глупым.

– Какой план? – заорал он в ответ. – Позволяющий нам развернуть корабль? Потому что именно это нам следует сделать! Мы не можем просто оставить их…

– Мы должны, - произнесла Шепард твердо. – В противном случае нам всем конец. Мне это тоже не нравится, но нам нельзя назад – слишком поздно, Альянс потерял слишком много времени. Я говорила, что это случится, но они не слушали, и….

– И что теперь? – фыркнул Вега. – Мы улетим только потому, что ты зла на них?

– Нет. Мы отправимся за помощью. Мы сделаем то, чем должны были заниматься в течение прошлых шести месяцев: соберем армию и вернем Землю. Я все исправлю, и мне нужна твоя помощь, но если ты предпочитаешь отправиться обратно, то я просто открою чертов люк, и ты сможешь выпрыгнуть, потому что я не поверну корабль назад. Ты понял меня, лейтенант? – Не терпящий возражений голос, которым Шепард сказала это, заставил Вегу придержать язык. Стиснув зубы, он отвел взгляд и отступил.

Осознав свою победу, Джена расслабилась и отошла в сторону. Я же продолжал стоять на месте, наблюдая за их перепалкой так, словно это была видеозапись, словно все это не происходило на самом деле.

– Бред какой-то, - пробормотал Джеймс еле слышно, направляясь в дальний конец отсека. Первые звоночки ожидающей меня в ближайшем будущем мигрени дали о себе знать.

Как только лейтенант оказался вне поля зрения, Шепард повернулась к ящику, обзаведшемуся вмятиной от удара ее усиленного металлом кулака, и провела ладонью по лицу. В каждом ее движении ощущалась боль, и теперь, когда мы остались вдвоем, происходящее вдруг стало невероятно реальным.