Свежий ветер

LockNRoll

Я поймал ее руку и крепко сжал.

– Прекрати, Джена.

Она замолчала, продолжая смотреть на меня с горьким осуждением. Я расслабил пальцы и, решив, что она точно не ударит меня, ступил ближе и убрал с ее лица мокрые пряди. Под ее маской ярости и гнева я видел стыд. – Я знаю, что на самом деле ты злишься вовсе не на меня, и ты знаешь это тоже. – Она поморщилась, уже собираясь снова начать спорить, но я не дал ей такой возможности, продолжая говорить спокойным и уверенным голосом, надеясь, что она поймет меня: - Тебе прекрасно известно, что у меня не было выбора, и с того момента, как они с воздуха разрушили колонны, и ты, и я знали, что Кай Лен уйдет, разве что мы сбросим на город

ядерную бомбу. Кроме того, ты должна понимать, что если выбор стоит между тобой и чем угодно, я выберу тебя, и не потому что мы вместе, но потому что пока сражаешься ты, у нас есть надежда, а лишившись тебя, мы потеряем все.

Джена отвела взгляд, очевидно, ненавидя саму идею подобной своей роли.

– Да, сегодня нас одолели, - продолжил я мягко, надеясь, что она снова посмотрит на меня. – Мы проиграли битву, но пока еще не проиграли войну. Мы еще поборемся. Это просто… очередное препятствие. Мы справимся с ним.

– Я не могу одолеть его, Кайден, - тихо произнесла она, будто расписываясь в собственном поражении, и в ее направленном на меня взгляде не осталось и следа прежней бравады и огня. – Кай Лена. Он лучше меня. Он сильнее и быстрее, я с трудом попадаю по нему. Я никогда прежде не встречала кого-то, кто превосходил бы меня. То есть, - Джена раздраженно замолчала и принялась ходить туда-сюда по каюте, - все говорят, что я самая лучшая, и так оно и было – я никогда не сталкивалась с кем-то или чем-то, что не могла бы побороть. Черт, да я завалила гребаного Жнеца! Но не могу убить его. И я не знаю, в чем дело: в его имплантатах, его подготовке или в чем-то еще.

Мне хотелось, чтобы она остановилась, и мы сели и обсудили все это, как здравомыслящие профессиональные солдаты, которыми являлись, но я знал, что бессмысленно просить этого от кого-то вроде Шепард в такой ситуации. Я вздохнул, безмерно устав от всего этого.

– Джена, он располагает техникой, о которой нам остается только мечтать, бойцы, находящиеся в его распоряжении, численностью превосходят наши резервы, он вообще едва человек, так что…

– Так что?! – снова взвилась Шепард. – Я тоже практически состою из различных имплантатов, я тоже едва человек, и мне не нужна вообще никакая помощь, чтобы справиться с единственным церберовцем. Неважно, что я делала раньше, или в чем он меня превосходит. Если я не лучшая, то не стою ничего, потому что это означает, что мне никогда не победить его, и мы не одолеем их. Ты что, не понимаешь? Все рассчитывают на то, что я разберусь с ним, но я сомневаюсь в том, что это в моих силах, и если это так, если я не могу этого сделать, то какой от меня прок? В итоге оказалось, что я вовсе не лучшая, что я просто… тряпичная кукла, сшитая из лоскутов, и понятия не имею, что делаю!

– Шепард! – рявкнул я, и от неожиданности она замерла с яростно поднятыми вверх руками, а затем смущенно опустила их. Я подошел к ней и взял ее за плечи, надеясь донести до нее все, что хотел сказать. – Не мучай себя. Кай Лен точно знает, что делает - он играет с тобой, но ты не можешь допустить этого. Ты не… я хочу сказать… конечно же, ты имеешь право злиться, кричать на меня, если от этого тебе становится легче, но не позволяй ему влиять на тебя. Ты в состоянии справиться с этим.

Речь вышла никудышная, и я не смог убедить ее, но не так просто заставить кого-то поверить в то, во что сам не веришь до конца.

– Но… Кайден, мы рискнули всем, чтобы найти Катализатор, чтобы завершить строительство Горна, но мы по-прежнему не знаем, для чего они нужны, - сказала Джена просто, произнося вслух то, о чем я запрещал себе даже думать, потому что такие сомнения грозили лишить нас всех остатков оптимизма. Но после сегодняшнего дня я не мог не признаться себе

в том, что подобные мысли давно появились в моей голове. Стоящая передо мной женщина представлялась мне величайшим бойцом, когда-либо бравшим в руки оружие, она могла совладать с чем угодно, кроме этого наемного убийцы, который победил ее дважды. С последним поражением пришло ужасающее понимание, что наш план, с помощью которого мы собирались выиграть эту войну, оказался ни на что не годным. Я не мог притворяться, что будущее не тревожит меня.

– Я тоже не знаю, для чего нужны Катализатор и Горн, - продолжила Джена. – Все это может быть лишь приманкой «Цербера» или даже Жнецов, призванной потратить наше время и дать нам ложную надежду, чтобы мы оказали достойное сопротивление. Я не знаю. Может быть, они вообще не работают. Именно это сказала мне Лиара в самом начале: возможно, мы доживаем свои последние дни и тратим их на что-то, что кажется слишком замечательным, чтобы являться настоящим. Что ж… может, так оно и есть?

Я слушал ее тихий искренний голос, смотрел на нее и знал, что ничего не смогу сказать, чтобы развеять ее сомнения. Я тяжело сглотнул.

– Знаешь, - произнесла Джена печально, - порой я думаю, что нас не обвиняют в отсутствии хоть какого-то продуманного плана только по той причине, что пока строится Горн, у нас есть надежда. Пока люди верят, что Альянс и «Нормандия» точно знают, что делают, они продолжают сражаться. Никому не хочется указывать на очевидное… Потому что если Горн не сработает, то мы… обречены, - она пожала плечами, а ее голос теперь звучал безжизненным и незаинтересованным. – Все будет кончено. И мне кажется, что мы существуем только для того, чтобы давать надежду другим.

«А кто даст надежду тебе? – подумал я. – Все ищут у тебя поддержки, но к кому можешь обратиться за помощью ты?»

Конечно же, мне хотелось, чтобы эта роль принадлежала мне. Я всегда говорил себе, что справлюсь с этим – я буду рядом, когда понадоблюсь ей, я буду ее тихой гаванью, и я сумею заверить ее в том, что будущее стоит того, чтобы за него бороться. Но теперь я знал, что это неправда: как и все остальные, я черпал силу в ней, и мне нечего было дать взамен.

– И ты не считаешь, что это достойное занятие? – спросил я, ухватившись за единственное светлое пятно, которое смог разыскать. – Давать людям надежду.

– Нет, если она необоснованна, то есть… - Джена снова отвернулась от меня, как будто ей невыносимо было находиться рядом, как будто она не заслуживала утешения. Когда же она заговорила вновь, ее голос звучал медленно, осторожно и абсолютно честно: - Я знаю, что не должна говорить этого, даже думать об этом, но… что, если я ошиблась, разорвав связь с Призраком?

Я нахмурился, пораженный ее словами – я никак не ожидал, что она когда-либо скажет это. Мне приходилось слышать, как она кричит на него, я был уверен, что она ненавидит все, что он олицетворял, но ее слова о том, что он в чем-то мог быть прав, заставили меня внутренне ощетиниться.

– Что? – переспросил я, подходя ближе, чтобы иметь возможность смотреть ей в лицо, потому что Джена стояла, опустив голову, будто от стыда.

Она снова пожала плечами, и я заметил, что красные шрамы, покрывавшие ее предплечья, из-за горячей воды выделялись гораздо сильнее.

– Просто подумай над этим. Может быть… может быть, проявив упрямство, я подписала нам всем смертный приговор. Может быть, у меня получилось бы переманить его на нашу сторону, и он помог бы нам. Или… - ее голос стих, и она вдруг замерла на месте, словно парализованная неожиданной пугающей идеей, - или мне следовало слушать его с самого начала. Он умнее меня, я знаю это, так что… возможно, он всегда знал, что нужно делать. А я – нет.