Свежий ветер
Шрифт:
Она твердила, что ни в чем не виновата: ни в том, что сейчас ей некуда было податься, ни в том, как прошла ее жизнь, ни в том, что она сотворила со мной. За последние двадцать лет все, что она сделала – это убедила себя в собственной невиновности. Жертва обстоятельств, жестокого города, породившего нас обеих. Возможно, отчасти это являлось истиной, но мне было все равно.
Сперва я не сдержалась и потребовала хоть какого-то уважения к тому, кем я стала, чего достигла. Я также рассказала, что натворила она – даже если она и забыла, я не забуду никогда. Но стоило мне как следует взглянуть
Объяснив, что произойдет теперь, я наконец спросила у нее, любила ли она меня когда-нибудь? Я видела, что ложь готова была сорваться с ее губ, но она остановилась, распрямила плечи и посмотрела на меня с безразличием, словно что бы она ни сказала сейчас, это не будет иметь никакого значения.
«Нет, - ответила она, очевидно устав от притворства. – Никогда. Не знаю, почему. Поначалу я старалась, но тщетно. Глядя на тебя, даже когда ты была еще совсем маленькой, я не чувствовала ничего».
Наверное, эти слова должны были ранить меня, но этого не произошло. Наоборот, мне показалось, что с глаз спала какая-то пелена. Я не была ни в чем виновата, со мной все было в порядке. Я ничем не отличалась от других. Это она не смогла полюбить свою собственную дочь. В противном случае, быть может, приняв во внимание факты, она отдала бы меня, а не искалечила настолько, что я не сумела даже попросить о помощи. Вместо того чтобы проводить всю жизнь в попытках убежать и спрятаться под слоями ненависти и горечи, без отдыха пытаясь доказать, что чего-то стою, я могла бы просто… жить.
Выйдя из лифта и подойдя к дверям в мою каюту, я на несколько мгновений задержалась. Я вздохнула, чувствуя, как напряжение покидает мое тело, и еще раз вернулась мысленно к последним событиям.
Я не сделала ничего, чтобы заслужить подобное отношение. Со мной плохо обращались, и в этом не было моей вины. Я заслуживала того, чтобы жить в любящей семье – точно так же, как и все остальные.
Однако в отличие от остальных мне предстояло спасти галактику. Но это подождет до утра.
Я открыла дверь и зашла в каюту, внимательно оглядывая помещение и вдруг осознавая, что вижу все в новом свете. Наконец я заметила вставшего с дивана Кайдена, который смотрел на меня с тревогой, словно не знал, чего ожидать: моего смеха или моих слез. Я и сама не знала. Он поднимался по ступеням, и я шла навстречу ему – ни один из нас не произнес ни слова – пока не оказалась в кольце его рук, обнимая его в ответ и вдыхая его запах. Он погладил меня по спине, очевидно надеясь успокоить, но в этом не было нужды – я никогда в жизни не чувствовала себя более спокойной.
– Я сказала ей… - начала я медленно, положив голову ему на грудь, - я сказала Изабель, что моя мать мертва, и что я не хочу больше ни видеть ее, ни слышать о ней. Затем я дала ей 10000 кредитов, чтобы она смогла улететь отсюда, или позаботиться о своей безопасности, или на что еще она пожелает потратить эти деньги, и ушла. Вот так вот. И это было… - я взглянула на Кайдена, увидела плохо скрытое облегчение на его лице, и на моих губах появилась удивленная улыбка, - это было восхитительно.
Кайден тихо вздохнул и, слегка нахмурившись, печально
– Хорошо, - сказал он, нежно убирая прядь волос с моего лица, - это… это хорошо. Я рад.
– Я в порядке, - заверила я его, поражаясь тому, какой искренней могу быть. – Правда, в порядке. Знаю, это звучит странно, но…
– Это вовсе не звучит странно, - перебил он меня. – Вовсе нет. Нет такого чувства, что бы можно было назвать правильным для подобной ситуации. И если ты счастлива, то… черт, мне-то большего и не надо.
– Просто… все говорят, что семья – самое важное в мире, так что я думала, что будет сложно вычеркнуть ее из моей жизни. Она ведь моя мама, верно? Но на самом деле это оказалось так легко. Неважно, что она или кто-то еще сделали, я выжила и живу по-своему, и я не желаю, чтобы она была частью этой жизни. Это было так просто. Я так долго пряталась от прошлого, а это оказалось так чертовски просто.
– Все самое лучшее всегда просто. Я – и знаю, что это звучит глупо - но я… горжусь тобой, Джена. Правда, горжусь. Я многого не знаю о тебе, но могу представить себе, чего тебе стоило войти туда и сказать ей все это.
Я усмехнулась.
– Да, это звучит довольно глупо. Но… спасибо. Я пока не знаю, как ко всему этому относиться, но я просто… рада, что ты здесь.
Я снова прижалась к нему, окончательно расслабляясь после этого насыщенного событиями дня.
Я всегда считала, что совершаю те или иные поступки, только когда захочу, но чем больше думала об этом, тем больше понимала, что это не так. Во всяком случае, не всегда. Я оставила позади практически уничтоженных Красных, как того и хотела, потом Альянс, когда мне не оставили выбора, а затем и «Цербер», когда пришло время. Все эти решения я приняла сама и теперь являлась агентом N7 и коммандером, и находилась на «Нормандии» с Кайденом прямо сейчас, потому что хотела этого, но все не так просто. Я никогда не боялась конфликтов или битв – я сражалась с той же легкостью, с которой дышала - но боялась всего остального.
Я открыла глаза и посмотрела на завивающиеся у затылка волосы Кайдена – отчего-то это зрелище поднимало во мне желание довольно вздохнуть, но при этом я до сих пор боялась его и всего, что он значил для меня. Этот страх не был моим выбором, я не хотела этого. Его начало лежало в жизненном опыте, вдалбливавшем мне, что забота о ком-то – это брешь, и рано или поздно кто-нибудь разобьет мне сердце. Это влекло за собой разочарование, открытую рану в груди, беспомощность и бесполезные слезы в подушку.
Все это я пережила, когда Кайден ушел от меня на Горизонте, и за несколько последовавших месяцев. Мне хотелось возвести стены еще выше, еще прочнее, отгородиться ото всех, но вскоре все снова изменилось. Он вновь проник в мою душу, занял место в моем сердце и находился там по сей день. Я знала, что он не хотел причинять мне боль, и что он никогда больше этого не сделает. Черт, в нем не было ничего жестокого, просто слишком часто меня предавали в прошлом, чтобы я узнала то, что со мной происходило. Я старалась намеренно сделать ему больно только потому, что он случайно ранил меня – ведь по какой-то причине я не видела разницы.