Свежо предание
Шрифт:
– Послушайте, Надюша. У меня к вам странная просьба. Я сегодня пригласил к себе кое-кого из товарищей. Не согласились ли бы вы помочь мне? Ну, похозяйничать, что ли... Стол накрыть... Еда уже куплена, вино - тоже.
– А вы... Хорошо, я согласна.
– Ладно, по рукам. Занесите-ка стенограмму куда нужно и сразу - ко мне. День-то рабочий ваш кончился.
– Только, я думаю, мне надо переодеться?
– Зачем? По-моему, вы и так прелестно одеты. Я без шуток.
* * *
– Стульев мало, - сказала Надюша.
– На кухне
– Несите, не помешает. Только это капля в море.
– Поставим чемоданы, радиоприемник. Сергея Петровича - на радиоприемник, а? Свесится с обеих сторон.
– Нет, уж это нельзя. Знаете что? Подвинем стол к тахте, на нее человек шесть усядутся.
– Низко.
– Ничего. Посадим высоких.
Передвинули стол. Бутылки и рюмки пошатнулись и успокоились.
– Ну как, с точки зрения буржуазных стандартов?
– спросил Костя.
Надюша критически оглядывала стол. Еды, правда, было много, еще непривычной после войны, еще дорогой красивой еды. Бутылок - тоже много, и на каждую Надюша надела гофрированный бумажный воротничок. С этим все в порядке. Но сервировка... Откуда только натаскал эту посуду хозяин? Щербатые тарелки, разнокалиберные рюмки, граненые стаканы, даже мензурки...
– Не нравится?
– спросил Костя.
– Еда нравится, посуда - нет.
– Как же быть?
– Постойте... у соседей взять?
– Соседи на даче.
– Ну, у других соседей, через площадку.
– А вы можете?
– Я могу. А вы - нет?
– Я не могу. У меня просто мороз по коже идет, когда нужно обращаться к незнакомым людям.
– Все люди - знакомые.
– Хорошо вам, наверно, жить! Надюша не ответила.
– Так я пойду через площадку, - сказала она, помолчав.
– И я с вами. Была не была!
Они позвонили в дверь напротив - клеенчатую, строгую, с медными гвоздиками по краям. Им долго не открывали. Наконец послышались шаги, и взъерошенный старик высунул голову:
– Вам кого?
– Здравствуйте, - сказала Надюша.
– Мы из квартиры напротив. Мой знакомый, ваш сосед, Константин Исаакович - вот он сам тут, - сегодня защитил диссертацию.
– А я тут при чем?
– спросил старик.
– Мы празднуем сегодня и пришли вас пригласить. А заодно хотим попросить у вас немного посуды.
"Молодец, Надюша, - подумал Костя, - как она просто и славно его пригласила. Я бы не догадался". Старик был удивлен, но польщен, видимо.
– Знаете, милая девушка, - сказал он, - я никогда не хожу в гости. Вредный обычай. Нажрутся, напьются, а за ними убирай. Разве в еде счастье?
– Конечно, не в еде. Но ведь такой случай...
– Ну, ладно, идем, посмотрим в буфете. Вы тоже, товарищ, проходите, чего там.
Они прошли в темноватую комнату, где царил буфет. Старик распахнул дверцы.
– Что понравится, - гордо сказал он.
Надюша даже ахнула. Вот это посуда! На верхней полке - тонкие розовые рюмочки с золотым ободком,
– Гарднер, - лаконично сказал хозяин.
– И это можно взять?
– Я сказал: что понравится. Надюша стала отбирать посуду.
– Костя, несите рюмки, только осторожно, не разбейте. Я возьму тарелки, и этот салатник, и мисочку...
– Это соусник. Вы, молодежь, даже не знаете, что такое соусник.
– Будем знать. Спасибо. А блюдо, для бутербродов - можно?
– Все можно.
– А ваша жена... не рассердится?
– Я один, - сухо сказал старик.
Он взял стопку тарелок, прижал подбородком, хотел нести.
– Что вы, не беспокойтесь. Спасибо, мы сами. Ну, какой же вы милый! А как вас зовут?
– Иван Михайлович.
– Я не забуду. Спасибо, Иван Михайлович, вот Костя идет, он возьмет тарелки. Так мы вас ждем. Непременно. В восемь часов.
Стол пришлось накрывать заново, но зато какое получилось великолепие!
– Это еще дореволюционные тарелки, - сказала Надюша.
– Фабрики Гарднера. Теперь таких нет.
– А вы любите посуду?
– Очень люблю. Но у меня, ее нет и никогда не было.
– А я ничего не понимаю в посуде, и в одежде тоже. Но, глядя на этот стол, я понимаю, что вы все очень красиво устроили.
– Только мне нужно причесаться. Есть у вас гребень?
– Есть, но...
Костя конфузливо достал гребешок с обломанными зубьями.
– Ничего, давайте.
Она распустила волосы и стала причесываться. "Что-то есть все-таки в длинных волосах, - подумал Костя.
– Стриженая женщина всегда одинакова, а с косами - распустит их и другая..."
У Надюши были светлые, тонкие, негустые волосы и широкий, чистенький пробор посередине. Прямой пробор - классический, годный только для ясных, правильных лиц. Когда она причесалась, гладко, туго натянув волосы по обе стороны пробора, лицо стало еще больше похоже на белое яичко. А она, оказывается, хорошенькая! Как это он раньше не видел? Впрочем, он и на настоящих-то хорошеньких не смотрел.
Звонок - гости.
Первым, на свою беду, пришел лаборант Володя. Бедный первый гость всегда ему плохо. Володя стоял, мял руки и не знал, куда себя девать.
Вторым появился самый почетный гость - Сергей Петрович. Ну, скажите на милость, что с ними двумя делать? Сажать за стол? Рано.
К счастью, вернулась с кухни Надюша. Она-то знала, что делать с гостями и как их занять. Она сразу усадила директора в кресло, попросила Володю откупорить бутылки, чем тот охотно занялся, а сама села рядом с Сергеем Петровичем и заговорила - спокойно, открыто, доброжелательно, словно век была с ним знакома, а ведь никогда, поди, с ним и не разговаривала... Через три минуты она уже знала имена директорских внуков, знала, что жена его - на даче, дача хорошая, только переплатили, а любимую его таксу зовут Жулька.