Свидание в морге (Сборник)
Шрифт:
Клит бросил грустный взгляд на каталку. До этого момента мертвец принадлежал ему одному, теперь он должен был с кем-то делить его.
— О’кэй! — сказал он наконец.
Клит раздавил каблуком брошенный им на пол окурок сигары и вышел. Форест подошел к трупу и опытной рукой обшарил карманы его одежды.
— Не слишком приятное зрелище,— сказал он, глядя на меня из-под полуопущенных век.
— Я видел и похуже. Я уже обшаривал его карманы. Сразу, как только обнаружил тело. Ничего интересного, кроме расчески с инициалами
— Если не ошибаюсь, он был убит стилетом? Где оружие?
— В полиции. Они пытаются обнаружить на нем отпечатки пальцев. Если хотите знать мое мнение, то их не найдут.
— Похоже, организованная банда. Родители ребенка богаты?
— Говорят, его отец стоит полмиллиона долларов.
— Мне надо с ним поговорить.
Он у себя в доме, но он болен. Что же касается матери ребенка, то она, скорее всего, сейчас в моем офисе. Это не слишком далеко отсюда.
— А письмо о выкупе?
— Полагаю, оно у них дома.
— Прежде всего надо заняться этим письмом. Нам удавалось опознавать преступников по стилю их писем. Конечно, это далеко не всегда удается, но начинаем мы все же с этого.
Он поправил запонку на манжете рубашки и посмотрел на часы. На мгновение мне показалось, что он сейчас предложит мне сверить наши часы.
— Три часа двадцать минут,— сообщил он.— В путь! По дороге вы сообщите мне некоторые детали. Сюда я вернусь позже.
Мы вышли. Лужайка перед Домом правосудия содержалась в образцовом порядке, и запах свежескошенной травы приятно щекотал ноздри. Форест, казалось, таких вещей не замечал. Он слушал меня, и мне казалось, что у него в голове есть специальная кассета, на которую он записывает все, что я говорю, и которую можно потом перемотать и проверить каждое сказанное мною слово.
Глава 9
Мы добрались до моей конторы в тот момент, когда Энн уже запирала дверь. Я представил ее Форесту.
— А миссис Джонсон? —поинтересовался я.—Она уже уехала домой?
— Да. Я обещала ей приехать чуть позже. Ее нельзя оставлять одну. Насколько я поняла, у нее здесь нет ни родных, ни близких друзей.
— Вы очень добрая девушка, Энн,— сказал я.
Она закусила губку и неприязненно посмотрела на меня.
— Большего я сделать для нее не могу.
— Не прихватите ли вы меня с собой, мисс Дэвон? — спросил Форест.— Мне бы хотелось осмотреться на месте.
— Разумеется, мистер Форест.
Неожиданно Энн обратилась ко мне:
— Гови, я хотела бы поговорить с вами наедине.
— Прямо сейчас?
— Да, если у вас есть время.
— Прошу не торопиться из-за меня,— сказал Форест.—Раз я уже здесь, я хотел бы ознакомиться с делом Майнера. Оно ведь у вас?
Энн провела нас в приемную и принесла дело Майнера, после чего увела меня в мой же собственный кабинет.
Я устроился за
— Боюсь,— начала она, потупив глаза,— что вы потеряли ко мне доверие после той небольшой ссоры с Зейфелем, свидетелем которой вы были.
— Какая чушь, милая Энн. Все как раз наоборот, По правде говоря, я уже начинал думать, что вам вообще не свойственны никакие эмоции и что вы интересуетесь только служебными делами.
— Честно говоря, я очень ревнива... Но я совсем не это хотела вам сказать.
— Не сомневаюсь в этом.
— Я его люблю.
— А я даже не знал, что вы с ним друзья.
— А мы вовсе не друзья. Я не принимаю ни того, что он делает, ни вообще жизни, которую он ведет. Он же и всерьез меня не принимает. Но я полюбила его с.того дня, как он здесь появился, с самого первого февральского дня.
— С февраля?
— Да, он тогда занимался делом Майнера и приходил за какими-то сведениями. Вас тогда не было в городе, а Алекс завтракал. Мы стали с ним болтать, а потом он пригласил меня на стаканчик вина. С тех пор мы стали встречаться.
— Но ведь это не преступление! К чему же такая конспирация?
— Он не хочет, чтобы об этом узнала его мать. А я не хотела, чтобы знали вы.
— Почему?
— Потому что я стыжусь своей любви. Иногда я его презираю и даже ненавижу. Ведь его интересуют только деньги и положение в обществе. Ну как уважающая себя женщина может любить такого человека? А забыть о нем я не могу. Я о нем даже ночами мечтаю. Что это со мной делается, Гови?
— Без сомнения, это первая любовь. К тому же запоздалая. Но, как гласит поговорка, лучше поздно, чем никогда.
— Вы просто смеетесь надо мной!
— Напрасно вы так думаете. Признаюсь, вы меня удивили, но отнюдь не шокировали, если вы этого опасаетесь. Мужику пора жениться, да и вам самое время подумать о замужестве.
— Вы считаете, что у меня есть шанс? А я так не думаю. Он только и ждет смерти старого Джонсона, чтобы жениться на его вдове.
— Ну, вы преувеличиваете. Он просто избалованный маменькин сынок, и умная женщина способна помочь ему преодолеть недостатки. Он же не виноват, что он такой, его просто плохо воспитала мать. Ее и следует винить.
— Вы правы, я видела их вместе. Он напоминал большого кота, готового замурлыкать, как только мамаша его погладит. О, как я его иногда ненавижу!
— Да?
Она отвела взгляд, потом в ее руке оказался носовой платок, и она шумно высморкалась.
— Прошу простить меня, Гови. Я совсем не хотела говорить вам обо всем этом. Вы сами спровоцировали меня на это.
— Так-так, можете называть меня теперь Торквемадой.
— Нет, правда. На самом деле я хотела сказать вам одну очень важную вещь. Мне хотелось сказать вам об этом раньше, но я не решилась. И все время спрашивала себя, что же это со мной происходит...