Свинцовая совесть
Шрифт:
– Не надо тут на меня кипяток лить! Я тебе не рак, не покраснею!
Свирид действительно был далек от того, чтобы залиться краской со стыда.
– Так никто и не сомневается, – ядовито усмехнулась Ольга.
– Значит, Зубарева ранили… Когда?
– Сегодня.
– Значит, все сходится…
Если Шпак не выходит на связь, значит, с ним кончено. Значит, его уделал Дробов. Зубарева ранили, зато этот чертов спецназовец оказался на высоте… Нет, с этим козлом лучше не связываться.
– Я не знаю, что там сходится, но Зубарев –
– Тогда его жену закроют!
– Может, лучше обойтись без обмена ударами?
– Да, лучше обойтись без него, – кивнул Свирид.
Как ни крути, а спокойная жизнь все-таки лучше, чем суета и ожидание дурной для себя развязки.
– Но где гарантии, что Вероника меня не сдаст?
– Но ты же ее не сдаешь.
– Правильно, я не сдаю ее, она не сдает меня.
– Вот в этом и есть твоя гарантия. Я тебе сейчас все объясню…
Судя по серьезному и сосредоточенному выражению лица Ольги, она собиралась предложить что-то дельное. Впрочем, другого Свирид от нее и не ожидал. Не та сейчас ситуация, чтобы валять дурака. А Ольга – женщина умная, мудрая, и суждения у нее взвешенные… Может, действительно надо принять худой мир? А почему бы и нет? Ведь никто же не помешает ему спустя время объявить Веронике и ее защитникам новую войну. Она же не постеснялась нанести первый удар после долгого мира.
Оклемался Зубарев, и взгляд у него такой же ясный, как безоблачное небо. Да и сам Глеб в норме. Выспался он за ночь, снова готов к труду и обороне.
– В общем, ситуация такая, Свирид готов принять капитуляцию. Но ему нужны гарантии, что Вероника его не сдаст, – заявил Дробов.
– Зачем ей это? Чтобы самой сесть?
– Если со Свиридом что-то случится, она может сесть. У Свирида есть заключение частной судмедэкспертизы о том, что его пытались отравить. И заявление он на Веронику написал, дескать, она во всем виновата. Если с ним вдруг что-то случится, то это заявление и заключение экспертизы отправятся в прокуратуру.
– Бред какой-то. Грош цена этому заявлению, если с ним что-то случится. И экспертизе тоже, – фыркнул Зубарев.
– Тем более.
– Значит, соломки себе хочет постелить Свирид?.. Что ж, если так, значит, он действительно хочет мира. А нам с ним воевать зачем?.. Мы дом у него купили на льготных условиях. Но ведь он может разорвать сделку… А может и не разорвать… Если не разорвет, мы примем его капитуляцию, – проговорил Зубарев, и в его глазах заискрилась алчность.
– А если разорвет? – усмехнулся Глеб. – Тогда что? Откажемся от мира и будем воевать? Как ты себе это представляешь?
– Как представляю?.. Свирид против нас людей своих направил, они стреляли в нас…
– Очень умный ход. Свирид скажет, что ничего не знает, а меня за убийство посадят, лет на двадцать, а может, и на всю жизнь… А вместе со мной и Веронику, за покушение на убийство…
– Ну да, не вариант… Если бы грохнуть
– Мне нравится твоя идея. Нога у тебя заживет, и вперед, на подвиг…
Глеб и сам понимал, что со Свиридом надо кончать, но он же не киллер. Он убивает, защищаясь. Само собой, лучшая защита – нападение, но ведь Черноземск – мирная территория, здесь нет войны, в которой можно уничтожать боевиков и террористов безнаказанно. Так что если есть возможность решить дело миром, воевать он не будет. Но если Зубарев захочет самолично расправиться со Свиридом, останавливать он его не будет. И даже поможет советом. Но своими руками таскать для него каштаны из огня точно не станет.
– Когда она заживет? – вздохнул Зубарев. – Да и опасно это…
– Я так понимаю, бизнес у тебя.
– Да, воду в баклажках продаем, на Москву работаем…
– Так почему бы тебе поближе к Москве не перебраться?
– Зачем?
– Чем дальше от Свирида, тем лучше. Думаю, это нетрудно понять.
– В принципе, ты прав, нам с ним не следует пересекаться… Но так у меня производство здесь.
– Ничего, производство и перенести можно. Вот в сорок первом целые заводы за Урал вывозились, и ничего.
– А скважины? Их же я забрать не смогу. А вода у нас очень хорошая, в Москве такой нет.
– Так никто не говорит, что в Москве надо воду бурить, где-нибудь в окрестностях осядешь…
– Где-нибудь поблизости от тебя, да? – подозрительно спросил Костя.
– Почему поблизости от меня?
– А чтобы Вероника рядом была! Чтобы рога мне наставлять!
– Я понимаю, ревность – штука сильная и мучает, даже когда поводов нет. А поводов у тебя, Костя, нет. Не было у нас ничего с Вероникой и быть не может…
– Почему «не может»? Я же знаю, ты ей нравишься!..
– Нравлюсь. Как человек. А как мужчина ты ей больше нравишься. Она тебя выбрала. И верна тебе. Я тебя больно ударю, если про жену плохо будешь думать, – нахмурился Глеб. – Ты меня понял?
– Понял…
– Вероника – твоя, а не моя жена, – наседал на него Глеб. – И ты, а не я за нее в ответе. Если с ней что-то случится, ты будешь виноват. А случиться может, коль она здесь останется. Поэтому, если ты с Москвой работаешь, вези ее в Москву. Возможно, тебе больше нравится Питер, тогда поезжай туда. Хочешь, за Урал вези. Хочешь, за границу. Куда угодно, лишь бы только подальше от Свирида. Ты меня понимаешь?
– Да, понимаю, понимаю.
– Значит, дом тебе здесь не нужен. И в условия о капитуляции мы его не вставляем.
– Ну, деньги-то я забрать должен, – растерянно сказал Зубарев.
Глеб промолчал. В такие мелочи он вникать не собирался.
– С Вероникой как быть? – спросил Костя. – Если мир, то пусть ко мне возвращается.
– Рано. Еще рано. Надо хотя бы месяц выждать, посмотреть, как Свирид себя ведет. Ты будешь наблюдать за ним.
– А ты? К Веронике поедешь? С ней будешь жить?