Свинцовая совесть
Шрифт:
– Дробов? Кто такой Дробов?
Свирид заметил, как вдруг побледнела Ольга. А ведь знакомая фамилия… Да, кажется, он знает, кто это такой.
– Понятия не имею… У него друг в нашем госпитале лежит. Зубарев у этого друга был, телефон Дробова у него взял, позвонил ему, ну, а мы срисовали. Вы же знаете, как мы работаем! – прорекламировал себя Шпак.
– Узнаю. Сегодня узнаю… Где вы?
– Да уже на Московском шоссе… Они тут между собой говорят. Дробов не знает, что произошло. Вероника ему ничего не рассказывала…
– И что?
– Ну,
– Это хорошо, что не рассказывала…
Больше всего Свирид боялся, что кто-то узнает о бутылке с ядом… И если Вероника молчит, то это здорово. Хотя, по большому счету, это ничего не меняет.
– Значит, они за ней едут?
– Едут!
– Сколько их там?
– Двое.
– И она?
– И она.
– Ты знаешь, как кильку в томатном соусе называют?
– Братской могилой?
– Ты невероятно догадлив. Одну такую баночку организуешь, из трех килек. Ты меня понимаешь?
– Всех мочить?
– Всех… Только смотри, эта килька очень опасная. Очень-очень…
– Так у нас удочки конкретные, – гоготнул Шпак. – «Узи» у нас…
– Смотри, чтобы эти удочки вам не порвали, пока вы чесаться будете. Рыба очень опасная, поэтому без раскачки давайте…
– Они на проселок сворачивают… Может, мы их на обратном пути? У нас «Муха» в багажнике. Глухарь по этой теме спец…
– Тебе решать, как поступить. Но, если не сделаешь, лучше сразу застрелись. Ты меня понимаешь?
Шпак все понял, и Свирид вернул телефонную трубку. Провел пальцами одной руки по щекам, вытянув при этом верхнюю губу, глянул на притихшую жену:
– Кто такой Дробов, знаешь?
– Если ты про Глеба, то знаю… – сказала она, едва пошевелив губами.
– Ну вот, имя выяснилось… Глеб Дробов… Шпак не знает, кто это такой. Смешно. Это козел вырубил его, как пацана, а он не знает… Надо бы сказать, чтобы он злее был…
Свирид сунул руку в карман, но телефон вытаскивать не стал. Злость – не всегда лучший помощник в деле.
– Что ты задумал? – нетвердым от волнения голосом спросила Ольга.
– То и задумал… Ты знала, что Дробов был в Черноземске? – жестко спросил он.
Ольга думала недолго, хотя было видно, что решение сказать правду далось ей нелегко.
– Да, знала.
– А чего ты так разволновалась?
– Вдруг ты ревновать начнешь.
– А что, есть повод?
– Нет, конечно… Ты же знаешь, между нами давно уже ничего нет.
– Зачем он тогда к тебе приезжал?
– Ко мне?! Он к другу своему приезжал. У него двойное осколочное в живот, осложнение началось, никто не брался, Глеб ко мне приходил, просил, чтобы я оперировала. Я операцию провела, спасла его друга, а он даже не поблагодарил, – с обидой в голосе сказала Ольга.
– А как он тебя должен был отблагодарить? В партер поставить?
– Ты временами бываешь таким гадким, – женщина с осуждением глянула на мужа.
– Ты даже не представляешь насколько.
– Ты собираешься убить Глеба?
– С чего ты взяла?
– Мне показалось…
– Когда
– Ты почему такой злой?
– Я не злой. Я ужасно злой!.. И не надо мне давить на мозги!
Свирид не боялся жены и мог рассказать ей про Веронику. Рассказать, как эта дрянь заманила его в ловушку и подсыпала яд в коньяк. Но не стал он ничего говорить. Ни к чему это.
Глеб остановил машину возле насквозь проржавевшего железного вагона. Все два окна и дверь между ними выбиты, мусор вокруг. Если здесь кто-то и мог жить, то лишь бомжи и прочие совершенно отчаявшиеся люди. Потому Зубарев и смотрел на это сооружение большими от удивления и возмущения глазами.
– Хочешь сказать, что Вероника здесь?
– Почему «хочу»? Я уже сказал…
Глеб смотрел в зеркало заднего вида. Никого.
Серая «девятка» свернула с шоссе вслед за ними, потом пропала из виду. Видимо, сидящие в ней люди не хотели себя выдавать, поэтому и не торопились приближаться.
Глеб достал из кармана сотовый телефон, глянул на дисплей.
– Черт, питание закончилось!.. Дай-ка свою мобилу!
Зубарев глянул на него недовольно, но телефон отдал.
– И у тебя батарея села…
Зубарев попытался возмутиться, но Глеб приложил палец к губам.
Он снял заднюю крышку, и в зазоре между аккумулятором и сим-картой заметил крохотный металлический вкладыш, которого здесь не должно было быть. Похоже, это и был вживленный в телефон «клоп». Рассматривать его Глеб не стал, чтобы излишним шумом не вызвать подозрения у преследователей. Он бросил телефон на заднее сиденье, вышел из машины, закрыл за собой дверь. Зубарев последовал за ним.
– Что-то я не понял про номер с телефоном?
– Какой номер? Просто у тебя аккумулятор сел…
Для того чтобы заразить телефон «клопом», надо сначала выкрасть его у хозяина. И если люди Свиридова смогли это сделать, значит, к своей задаче они относятся очень серьезно. Возможно, дублирующий микрофон вживлен и в одежду Зубарева. Но это вряд ли. Из госпиталя он выходил в летнем костюме и туфлях, а сейчас на нем батник, джинсы и кроссовки. А борсетка его осталась в машине.
Вагончик стоял на лесной поляне у проселочной дороги, в безлюдном месте. Не совсем понятно, зачем его сюда поставили, но ясно, что в последнее время использовался он как свалка и отхожее место. И мусора внутри полно, и дерьма.
– Ничего не понимаю!
От возмущения Зубарев ослабил внимание и едва не наступил в прикрытую бумажками кучу. Он резко подался в сторону, чтобы не вляпаться, но стал терять равновесие, в попытке удержать его неосторожно стукнулся головой о свисающую с потолка балку.
– Твою мать!
– Спокойно, Костя, спокойно…
Глеб первым зашел в вагон и сейчас наблюдал за дорогой.
– «Спокойно, спокойно», – потирая макушку головы, передразнил его Зубарев. – Вероника где?
– Там, в лесу… Через это окно вылезешь, там тропинка, иди по ней…