Свиньи во тьме
Шрифт:
На сегодняшний день мы записали в свой актив пятерых пленных (трех лейтенантов и двух сержантов), двоих устраненных капитанов, один начисто сожженный обоз с продовольствием для отрядов Чокнутого и уничтоженный пороховой склад.
Чокнутый, на которого Мозгоед оставил весь запад Баранхейма, говорят, назначил награду за нами свинские головы. Целую тысячу пистолей.
Кто, он считает, должен ловить нас? Местные? Ну, скорее, рак на горе свистнет. Волки со своими приятелями? Вряд ли. Больно жирно отправлять в охоту за нами целый отряд, когда каждый меч на счету.
Дела
Овценфогель и Черный Свин разработали план борьбы с летучими бригадами волков. Противопоставить такой тактике можно было только аналогичную тактику. Рота свинов и кавалерия из баранов и козлов совершала набеги на неприятельские обозы и временные лагеря. Чародеи, присланные из Бараниенбурга, трудились не покладая рук. Чокнутый не мог противопоставить чарам союзников что-то подобное. По магической части, по крайней мере, здесь, у него был дефицит.
Свин собирался использовать это преимущество в самое ближайшее время. До нас доходили слухи, что готовится удар по Козьему Шарику, городу, где скопились сейчас после отступления силы зубастых. Чародеев собирались использовать как прикрытие для войск, целью которых был стремительный марш-бросок и удар.
Штурм Клевера Душистого не состоялся. Мозгоед не спешил атаковать. Несколько чувствительных ударов с севера заставили его остановиться. Но, возможно, он что-то готовил. В центральном Баранхейме опять царит тишина.
Как правило, после большого затишья и накопления сил следует сильная драка. Что-то будет. Мозгоед вел себя осторожно. Бараньи чародеи бросили свои силы на выяснение его мотивов и намерений, но результатов не было. Опять же слухи: будто бы у зубастых появился сильный колдовской покровитель, и скоро он прибудет к Мозгоеду… Тогда понятно, почему Мозгоед не двигается с места.
Пышехвост считал, что когда мы закончим с Чокнутым, наш взвод перебросят под Клевер. А уже там начнется совсем недетская игра.
Неужели он считал, что мы тут в бирюльки играем? За все время мы потеряли троих бойцов. Всех своих я отбирал лично, поэтому гибель каждого из разведчиков была большим минусом в счет нашей боеспособности. Если бы не поддержка местных агентов, если бы не созданная нами сеть, нас бы давно прихлопнули…
Чертополох встал с земли и поплелся куда-то. Я посмотрел на улицу. Дом стоял с краю у дороги, что вела за пределы деревушки. Отсюда мне был виден холм, поросший лесом. Мы ждали возвращения Барсика и Грязнули уже часов шесть.
Ожидание – вот что самое гнусное в моем деле. Но приходится привыкать. Нам всем тяжело осознавать, что наши собратья в эти минуты, возможно, сражаются с зубастыми, а мы просиживаем штаны, да отмахиваемся от мух.
Надо
Вновь появился Чертополох. Сел на прежнее место и запиликал на гармошке. Он был одним из новичков, завербованных в Бригаду в последние дни пребывания в Похлебке. Деревенский дурень, не шибко большого ума, но превосходный следопыт. Лучший в нашем отряде из свинов – взял я его именно по это причине. Чертополох доказал свою полезность не раз и не два.
В такой обстановке он чувствовал себя как рыба в воде.
Я вышел на крыльцо, запасшись горстью жареных семечек. Солнце уселось на самой верхушке неба. Вот кому все нипочем, зато другим проблемы создает.
Деревушка молчала. Из сорока дворов обитаемыми остались только пятнадцать. Часть жителей разъехалась кто куда после недавних событий, часть понадеялась на наши заверения, что сюда волки не доберутся.
Заверения заверениями, но лучше бы им уехать.
Раздался негромкий свист. Это в секрете возле дороги сидел Пегий. Хорошо замаскировался – я уже и забыл, где он скрывается. Свист означал, что на дороге кто-то появился. Я вошел в дом, достал из тайника пару пистолетов, сунул их сзади за пояс и вернулся во двор.
Чертополох прекратил музицировать на губной гармошке, вынул два метательных ножа и спрятал их в пределах досягаемости.
Пегий сигналил, что едут нашим, но кто знает…
Вскоре они показались, шестеро конных. Грязнуля, Пышехвост, наш местный агент-крыс по имени Сиорий Мормышка и еще три всадника. Их я раньше здесь не видел.
Покрытые пылью, уставшие, но, кажется, довольные, всадники рысцой въехали в деревушку. Погони не опасались. Хороший знак.
Я вышел навстречу конным. Чертополох пристроился позади меня. Барсик (с легкой подачи Грязнули нареченный в Бригаде этим именем) спрыгнул с коня. По виду не поймешь, что у него на уме. Как всегда.
Я поглядел на троих, что приехали с ним. Хорьки, черно-белые, одетые в свободные одеяния, выкрашенные под пестрый лесной фон. Их глазки бегали взад-вперед. Хорьки не враги свинам, но и не ахти какие союзники. Обычно они чураются всяких боевых действий.
Я перевел взгляд на Сиория. Крыс делал вид, что его все это не касается. Удивляюсь, как Пышехвост уживается рядом с ним, а тем более работает. Мормышка – сбывшийся кошмар нашего кота-чародея.
– Они на месте, до завтрашнего утра никуда двигаться не собираются, – сказал Барсик (тридцать три свинских проклятья! – я и сам привык его так называть, несмотря на протесты, которые, впрочем, раз от раза становились все менее яростными). – Пришли пешком.
– Пешком? Хорошо. – Новости действительно заслуживают порции оптимизма. За бандой волков, которой командовал небезызвестный капитан Серый, мы охотились недели две. Этот ублюдок стал нашей настоящей занозой в заднице. Где он появлялся, там лилась кровь. Серый ни разу не нападал на вооруженные отряды – его специализацией было мирное население, которое он рассматривал в качестве угодий по заготовке мяса. Там, где ему удавалось найти «золотую жилу», Серый делал запасы и отправлял туши в тыл.