Свирепая клятва
Шрифт:
— Послушай, — говорит Кира, наклоняясь вперед. — Я знаю, что это не мое дело, и Лео явно заблуждался, но, может быть, тебе нужно его выслушать. Он любит тебя, я знаю, и я думаю, что на каком-то уровне ты тоже его любишь.
Я насмехаюсь.
— У него, конечно, не очень удачный способ показать это.
— Да они все так делают, эти мужчины братвы — эмоционально неполноценные мудаки. Поэтому мы, дамы, должны ставить их на место. — Она пожимает плечами, берет мою пустую миску и ставит ее на свою.
— Вот почему
Она лукаво улыбается.
— И как это у тебя получается?
— Не очень хорошо. — Я встаю и беру полотенце, чтобы высушить волосы. А потом, потому что мне нужно не думать о Лео и о том, что я сейчас заперта в безопасном месте, я спрашиваю:
— А что насчет тебя? С кем ты встречаешься?
Она скорчила гримасу.
— Просто встречаюсь. На большее у меня нет времени.
— Что? Андрей тебя до костей прорабатывает?
— Да нет, ничего такого. Просто в последнее время у нас немного суматоха, и сейчас нам не нужно ничего обсуждать. — Она пожимает плечами, уголок ее рта подергивается легкой улыбкой. — Кроме того, я еще не нашла парня, который бы меня заинтересовал. Нью-Йорк переполнен озабоченными сопляками, ищущими конфетку для подпитки своего эго. Это просто не моя сцена.
— Справедливо. — Я вижу, что она не хочет, чтобы я нагнетала обстановку, поэтому я оставляю эту тему. — А чем здесь можно заняться? — спрашиваю я.
— Ничем. В этом и заключается прелесть того, что мы заперты в безопасном месте. Как насчет того, чтобы свернуться калачиком на диване и посмотреть какой-нибудь фильм? Ничего романтического, обещаю. Может быть, мы найдем DVD с "Крепким орешком" или еще что-нибудь.
— DVD? Вот это да, — усмехаюсь я.
— Да, это все, что у них здесь есть. Это будет причудливо, как ночевка в 90-х.
— Точно. — Я киваю, ухмылка дергается в уголках моего рта. — Так и есть.
ГЛАВА 28
Лео
Я почти проехал мимо ветхого здания, расположенного в промышленной части города. Оно выглядит заброшенным, что делает его идеальным для того, что мы собираемся сделать — выпытать информацию у человека. Человека, который сейчас является нашей единственной зацепкой. Что бы Хорват ни знал о тех, кто охотится за Аленой, он не уйдет в могилу, не рассказав мне.
Опасность надвигается на нас, я чувствую это всеми костями. Алена не в безопасности, и пока она не в безопасности, все остальное не имеет значения. Даже то, что она предпочтет есть грязь, чем снова увидеть меня. Мое сердце замирает при виде ее искаженного болью лица. Я сломал ее, я сделал это, и это очень больно. Я буду унижаться. Я пройду километры по битому стеклу. Сделаю все, что потребуется, чтобы вернуть ее доверие. Но сейчас мне нужно превратиться в безжалостного убийцу, каким я был создан.
Ритмичный звук моих шагов возвращает меня в настоящее. «Настоящее» — это тошнотворный
Знакомое зрелище: человек, в данном случае Хорват, подвешен за запястья, его обнаженное тело подвешено в центре комнаты. Мои братья держатся в стороне, следя за записями с камер наблюдения снаружи здания, а Джулиан, чьи руки уже испачканы кровью, расстегивает пуговицы своей белоснежной рубашки и откидывает ее на стоящий рядом стул.
— Похоже, я пришел как раз к началу веселья, — мрачно сообщаю я, проходя мимо братьев и направляясь к Джулиану. Он упирается ладонями в стул, на который только что положил рубашку, и скрипит зубами. Хорват, уже избитый и покрытый синяками, даже не поднимает лица, чтобы признать меня.
Джулиан — лучший специалист в своем деле — тщательный и жестокий, насколько это необходимо. Но на этот раз это личное. На волоске жизнь его сестры, его единственной кровной родственницы. Если Хорват хоть немного соображает, он быстро выдаст нужную нам информацию.
— Мы тут уже повеселились, правда, ublyudok?
Он, конечно, сволочь. Джулиан грубо шлепает Хорвата по уже изломанному телу, и тот отшатывается назад. Его глаза темны и полны ненависти, когда он плюет в Джулиана. Он промахивается. Но это не имеет значения, намерение было.
Джулиан в ответ наносит ему жестокий удар в живот.
— Да пошел ты, — усмехается Хорват, его дыхание становится быстрым и неглубоким. — Я уже говорил, что ничего не знаю о том, что Александр Луков кого-то похищал. Мы вместе сидели в тюрьме давным-давно. Я его уже несколько лет не видел.
— Ну, это просто неправда, — говорю я, сохраняя мягкость голоса. — У меня есть фотографии, на которых вы запечатлены вместе перед тем, как Луков пытался похитить Алену Никитину. Кстати, он мертв, хотя, я уверен, ты это знаешь. Алена его убила. На мой взгляд, не очень профессионально. Но это уже к делу не относится. — Скрестив руки, я прислоняюсь к залитой кровью стене лицом к Хорвату, чтобы он увидел дикий блеск в моих глазах. — Мы знаем, что ты посредник, не более того, — говорю я легкомысленно.
— Ни черта ты не знаешь, — прохрипел он.
Я пожимаю плечами.
— Я знаю, что ты привлек Лукова к работе. Просто скажи нам, кто тебя нанял, и мы сможем положить конец твоим страданиям.
— Вы зря стараетесь, — скривился Хорват. — Если бы я что-то знал, я бы никогда не сказал об этом американскому мусору вроде тебя. Чертово отродье.
Нож пролетает через всю комнату и вонзается Хорвату в плечо. Он воет от боли.
— Это тебе за оскорбление моей семьи, — рычит Андрей из другого конца комнаты, а второй нож пронзает воздух и всаживается в противоположное плечо Хорвата. — А это за то, что ты тратишь наше гребаное время.